На наших лицах
Без ответа
Лишь только отблески рассвета
Того,
Где ты
Меня не ждешь…
Дурацкая мелодия крутилась в голове, не давая думать. Море манило…
– Господин Воронцов…
Услышав знакомый голос, я повернулся. Так и есть… Бывший первый товарищ министра внутренних дел собственной персоной. Даже я не услышал, как он подошел сзади. У въезда на смотровую площадку дома отдыха стоял черный «Хорьх» с правительственными номерами…
– Поправляете здоровье, господин Цакая?
– Увы… – Старый грузин вздохнул, сделал какое-то неопределенное движение рукой. – И рад бы в рай, как говорится…
– У вас же сейчас есть свободное время. Вы в отставке. Или нет? – Я кивнул на правительственную машину. Цакая рассмеялся недобрым, каркающим смехом.
– Вы поспешно делаете выводы, мой друг… И вы слишком мало пока знаете про разведку… Такие, как я, в отставку не уходят, для нас отставка – смерть. Иногда безвременная. Впрочем, не буду ходить вокруг да около – отомстить хотите?
– За кого?
– Хотя бы за себя… За то, что с вами сделали…
– За себя? Чтобы отомстить за себя, милейший господин Цакая, я должен застрелиться – ни больше ни меньше…
Бывший первый товарищ министра подошел ближе.
– Тогда отомстите за тех, кто не сможет отомстить за себя сам, князь! Отомстите за тех, кого зарезали как скотов! Отомстите за тех, кто там лег! Отомстите за Родину – она не сможет сама отмстить за себя…
– Разве того, что мы сделали с Индией, недостаточно?
Цакая рассмеялся – все тем же недобрым смехом, но глаза его не смеялись. Увидев тот огонь, что горел в них, я ужаснулся…
– Достаточно… Я вас умоляю, князь. Они не искупили и десятой доли того, что сделали. Более того – при первой возможности они повторят это снова – почитайте британские газеты. Но теперь я не дам им это сделать. К чертям всю нашу миролюбивую политику, я подожгу их дом, прежде чем они подожгут мой. С вами – или без вас, князь…
– Без меня, – твердо сказал я.
– Глупости… Впрочем – воля ваша… – Цакая повернулся, будто собираясь уходить, но остановился. – Да, кстати… Разбирая стол господина Бергена, я наткнулся на пачку писем. Дамских писем, князь, адресованных вам. Дабы не компрометировать даму и вас, я забрал их и не дал изъять как вещественные доказательства. Все конверты подписаны просто – «К». И кажется, они до сих пор, пахнут духами. Если интересует… они в машине.
Отомсти за тех, кто не сможет отомстить за себя сам. Сволочь старая…
Я отвернулся, посмотрел на море. Может, оно мне скажет, как поступить? Но море не обращало на меня внимания, оно все с тем же упорством вгрызалось в монолит скалы, на которой я стоял, как делало это тысячи лет…
Народ жив до тех пор, пока найдется хоть один человек, готовый отдать жизнь за жизнь своего народа…
Повернувшись, я направился к машине…
Смотревшая через окно на площадку Юлия тяжело вздохнула. Продолжалось все то же – черная правительственная машина, какой-то невзрачный, неприметный человек рядом. Что-то жгло ее изнутри, помилование облегчения не приносило – она чувствовала, что поступила неправильно, но ничего сделать уже не могла.
Ничего не исправить… Поздно…
Да и исправлять нет смысла. Он такой – какой есть. Он не изменится, не раскается, самое чудовищное – что он чувствует себя правым. И она – не изменится тоже. Поэтому и вместе им не быть.
Она же,
Это главное,
Похожа на тебя.
В долгом пути
Я заплету
В волосы ленты…
И не способна на покой
Я знак подам тебе рукой…
Прощаясь с тобой
Как будто с легендой…
– Можно… – откликнулась она на осторожный стук в дверь.
Открыв дверь, в комнату проскользнула одна из медсестер. Невысокая, пухленькая, она компенсировала собственные неудачи на любовном фронте активным участием во всем, что происходило здесь, в этом санатории. Все сплетни и слухи, ходившие здесь – ну или почти все, – имели один источник. Юлия с ней подружилась – она нуждалась в тепле, в простом человеческом участии. Даже ей кое-что рассказала – не все, конечно…
– Это он, да… – с ходу начала Ниночка, закатив глаза… – красавчик… А форма – умереть можно… За ним машина приехала, вы видели… Правительственная!
– Ты ошибаешься… – Юлии с трудом удавалось держаться, чтобы не заплакать. – Ты ошибаешься, это не он…
– Ну, что же вы так… – Ниночка подошла ближе, обняла подругу за плечи. – Так же нельзя. В конце концов, ребенку нужен отец…
– Можно…