– А ну-ка… – Ваха дал чечененку леща, и тот отскочил, оскалился…
– Посвети.
Один из телохранителей стал переворачивать пленных на спину, второй – светил им в лицо фонарем. Басаев внимательно смотрел…
– Стой! Вот этот!
Где-то он его видел… Где-то он его точно видел…
– Посвети!
Серые глаза… Бородка.
Перевал… Пограничная зона. Белая «Нива» и Дед Мороз в русской военной форме, раздающий подарки – обандероленные пачки долларов из мешка.
ФСБ!
– Как тебя звать, русский? – спросил Басаев. – Ты ведь помнишь меня?! Помнишь перевал?
Ответить русист не успел – в комнату заскочил бачонок:
– Бегите! Бэтээр! Русисты идут!
Басаев осмотрелся. Бежать сейчас – глупость, настигнут. Кто бежит – того догонят.
– Быстро. Берите рабов и за мной.
Русисты ушли. Это были солдаты… они просто хотели есть, и того, что дала им Малика, было вполне достаточно, чтобы они ничего не обыскивали и ушли. Еще десять лет назад бывшая великой держава теперь не могла даже накормить досыта тех, кто проливал за нее свою кровь, кто шел в ад грозненских улиц и умирал, но не отступал.
Когда русисты ушли – Басаев распорядился принести видеокамеру и фотоаппарат. Выгнал из подвала всех лишних, меньше знаешь – дольше живешь. Сказал несколько слов своим людям. Русисту, которого узнал Басаев, дали «ПМ» с полным магазином, Адам встал сзади, прицелившись в русиста из «стечкина».
– Хочешь жить, русский? – недобро улыбаясь, спросил Шамиль Басаев. – Тогда убей. Они все равно не жильцы. Мы не сможем взять их с собой, да они и не нужны.
– Э! – возмутился хохол. – Такого базара не было. Мы так не договаривались, это наши пленные. А ну…
Договорить хохол не успел – Ваха скосил его и еще одного хохла, который был в подвале, очередью из бесшумного автомата.
– Иди, кончи остальных, – распорядился Басаев.
Хохлы были не нужны – более того, они были опасны. Любой из них может попасть в руки федералов и рассказать – по доброй воле или под пытками – о том, что произошло здесь, в грозненском подвале. И тогда всплывет вопрос и о нападении на спецмашины, принадлежащие ФСБ, и про русского, которого завербовали чеченцы. А Басаеву он был нужен, этот русский, чтобы он был живым и сидел на таком крючке, с которого уже не соскочить. Потому что русский этот – был выходом на самый верх, Басаев это понял еще с Абхазии. Дудаев имел дело с хозяевами этого русского – а он будет иметь дело с ним. Не всегда, чтобы решить какой-то вопрос – нужно говорить с хозяевами, иногда и последний лай [28] бывает полезен.
Ваха полез наверх по ступенькам.
– Адам, иди, подстрахуй его, – распорядился Басаев.
– Но ведь в подвале никого не останется!
– Останусь я!
Адам посмотрел на русиста, на пистолет в его руке. Басаев достал из кобуры «стечкин», и Адам пошел наверх – потому что знал: прояви неповиновение – и этот «стечкин» выстрелит в него.
– Ну, русист? Видишь, как много я сделал для тебя добра? Отплати мне тем же!
Русист посмотрел на Басаева. Потом на тех, кто был связан и лежал перед ним. Это были водители и еще три опера… просто фээсбэшные опера, наспех собранные со всей России и командированные сюда.
И русист начал стрелять…
– Э, гляньте, тащ капитан!
Капитан, услышавший крик, смачно зевнул и полез из десанта БМП разбираться. Это был блокпост на одной из ключевых дорог Чечни, раньше тут был пост ГАИ, так называемый «стакан», потом тут проходили войска и, конечно же, сдуру пальнули по этому блокпосту… а может, тут гранатометчик сидел, хотя надо быть форменным идиотом, чтобы сесть здесь в засаду с гранатометом… путей отхода нет никаких, считай, голое поле. Потом пришли они… многомудрое командование ткнуло карандашом в карту и распорядилось поставить здесь блокпост. БТР, БМП, пара десятков солдат – вот и все. Первым делом они разгребли развалины и сделали что-то вроде капониров, куда загнали машины. Что БТР, что БМП – если попадет заряд гранатомета, они как факел вспыхивают – а тут хоть какая-то защита. Потом отрыли окопчики, заминировали подходы. Опасность представляли коровники – мрачные, пустые глазницы окон, до них было метров четыреста – для СВД аккурат дистанция. Полазали там, заминировали все, что можно. Заодно нашли в одном месте кучу старых, полусгнивших мешков, их разорвали и сделали что-то вроде маскировочных сетей – как раз против снайперов. Выставили АГС, оборудовали посты. Питались с проходящих конвоев, их просто поставили сюда и забыли, слава богу, в России народ быстро организуется и помогает друг другу. Пару коробок со сгущом, пару коробок с тушняком – жалко ли? Вот так тут и стояли, последние солдаты Империи, тех, что смогли собрать и бросить сюда, фактически на убой.
– Что там, Свиридов? Опять собака?
– Да не… мужик бежит.
– Чего?!
Капитан принял бинокль, посмотрел – со стороны лесополосы, которая была чуть ли не в километре от них – бежал мужик, на нем была военная форма и в руках не было оружия, но это ничего не значило, у дудаевцев была такая же военная форма, а пару гранат в карман можно запросто положить. Тогда про пояса шахидов еще не знали – но подпускать этого мужика к блоку не собирались, тем более что он бежал прямо на минное поле, спотыкался, но снова поднимался и бежал.
– Чо вытаращились! Внимание, цель! Снайперам – готовность! Огонь по команде!
Капитан трахнул прикладом автомата по броне бронетранспортера:
– Э, Бурак! Задох, что ли, там?!
– Никак нет, тащ капитан! – донеслось из люка.
– Щас твою коробочку как есть из граников спалят! Ты уже в раю, а задница все еще дымится! Цель на три часа, дистанция пятьсот, сокращается! Огонь по моей команде!
– Есть!
Башенка бронетранспортера пришла в движение, спарка пулеметов – ПКТ и могучий крупнокалиберный КПВТ уставились раструбами в сторону лесополосы.
– Стецко…
– Я, тащ капитан.
– Ну-ка, дай предупредительный. Не зацепи только…
– Есть.
Гулко бухнула СВД, под ногами подозрительного мужика встал фонтан земли, мужик пробежал еще пару шагов и встал.
– Что за мудак…
А в следующую секунду – откуда-то из леса ударила пулеметная очередь, хорошо ударила, с километра дистанции первой же очередью пост накрыло, и все посыпались с брони, а кто-то застонал, раненый.
– Лес! Они в лесу!
– Крупнокалиберный пулемет, огонь!