— Командир, а данные мы тоже отдадим? Не хотелось бы амерам на руку играть, — подал голос Юрис.
— Спокойно, Норд. Я так понимаю, никто из их ничего не получит, я прав? — Довольно щурясь, Крот делал из салфетки самолетик.
— Тебя трудно удивить, Иван. Верно думаешь. Но по этому поводу говорить пока не будем. Есть у меня пара задумок… потом объясню. Теперь пошли спать, а завтра готовиться начнем.
Погода в день выхода была как на заказ: туман, мелкий дождик. Серое низкое небо и пронзительный порывистый северо-западный ветер. Построив группу, я обратился к бойцам:
— Те, кто уже меня знает, все помнят и так. Обращаюсь к влившимся в коллектив: вы работаете за деньги, поэтому вам важно сделать работу хорошо и вернуться за наградой. Слинять не получится — пристрелю сам или это сделают те, кого мы идем беспокоить. Выбор у нас небольшой: либо мы их, либо они нас. Все вы читали памятку, от себя добавлю: наш противник пленных не берет и ни с кем не договаривается. Его можно убить, и мы это сделаем, если вы будете четко и без промедления выполнять мои приказы и приказы моих заместителей. Вопросы? Жалобы? Предложения?
Само собой, вопросов не возникло, так же как и жалоб, и предложений. За те десять дней, что были нам отпущены на подготовку, команда стала складываться: сказался опыт каждого из бойцов и мотивация на победу. Я добился четкого исполнения маневров и схем применительно к условиям задания. Оружие было освоено быстро, короче, шансы на успех были хорошими.
Не доходя до Мертвого города пяти километров, сделали привал. Оставив Норда старшим, я взял с собой Василя, одного из братьев, и Крота. Следуя указаниям, переданным мне полчаса назад Поповичем, мы вышли в точку встречи с разведгруппой «Альфы». Согласно договоренности, нам должны были передать фугасы, которые я запрашивал. Василя взял потому, что у меня были сильные подозрения насчет его и брата принадлежности к разведке именно группировки «Альфа». Ребята привычно носили комбезы с «паутинкой», хотя даже мне до сих пор приходилось к ним приноравливаться. Так себя могли вести только те, кто давно привык использовать это редкое в обычной бродяжьей среде приспособление.
Встреча состоялась в овраге, севернее разбитого шоссе. Каждый снаряд перли двое крепких ребят, во главе каравана шел маленький круглый человечек, при взгляде на которого на ум приходило только одно сравнение: колобок. Но колобок этот был явно из теста, о которое можно обломать зубы: движения командира «альфовцев» были стремительными и расчетливыми. Так двигается опытный солдат, не понаслышке знающий, что такое встречный бой. Пока Крот принимал груз, Колобок подошел ко мне. Поздоровались, пожали друг другу руки.
— Заместитель командира отряда «Альфа», майор советской армии Кашин Павел Николаевич. Здравия желаю.
— Командир сводной диверсионной группы, старший прапорщик российской армии Васильев. Можно просто Антон. Здравия желаю, товарищ майор.
Кашин одобрительно посмотрел на мою экипировку, кивнул на снарядные ящики:
— Как тащить собираетесь? Тут на круг без малого полтонны. Проводить можем только до окраины Могильника, ну, Мертвого города то есть.
— Благодарю, товарищ майор, справимся сами. Мне дали один скоропортящийся девайс, думаю, что вес будет компенсирован до приемлемых размеров.
— Ладно, диверс, ни пуха тогда! Заходи к нам на КПП, что на Свалке, выйди к шлагбауму, спроси капитана Арефьева, скажи, что ко мне, познакомимся без суеты.
— К черту, товарищ майор, все может быть. Обязательно зайду как-нибудь.
Попович дал мне три артефакта «серебряная слизь». Липкие, похожие на ртуть катышки величиной с теннисный мяч. Проблема была в том, что после извлечения этой «серебрянки», как ее многие звали, из контейнера артефакт начинал испаряться. И на пояс его было повесить нельзя, «серебрянка» облегчала только предмет, на который она помещалась. И если, скажем, это был рюкзак, то потом его только выкинуть, а если передержать, то и содержимое уже никуда не годилось, становясь через сутки использования жутко радиоактивным. Сам артефакт естественно испарялся, терял свои свойства и под конец напитывал излучением и ядовитыми испарениями все живое в радиусе пяти метров.
Я вынул «серебрянки», поместил их на крышки ящиков. Чуть покатавшись, артефакты прилипли к деревянной поверхности, каждый напоминал сначала бугорок, а потом — ртутно-блестящую кляксу. Таймер в ПДА я выставил на двенадцатичасовой отрезок времени, за который нужно было доставить груз к месту минной засады. Затем кивнул Кроту и Василю, они без напряжения подняли ящики, и мы отправились на стоянку.
Через пять часов группа вышла на исходный рубеж. Крот, не мешкая, взял с собой «бандеровца» и Василя, и они отправились ставить фугасы. Денис, Петро и Норд вместе с мрачной и вымотанной марш-броском Мариной, заняли позицию на чердаке трехэтажного домика, откуда хорошо просматривались обе «высотки» и место минной ловушки, где уже начал возиться Крот с помощниками. Радиосвязь я использовать запретил. Мы пользовались обычным перестуком в микрофон, когда определенное количество ударов означало некое действие или команду. К 0:30 следующего дня ловушка была готова. Хитрый Крот усилил поражающее действие заряда с помощью конструкции собственного сочинения, замаскировав фугасы под небольшие холмики, заглубив заряды лишь на две трети и разместив их классическим правым уступом. Силой взрыва должно было убить все в радиусе двухсот метров, гарантированно распылив это живое и мертвое на молекулы. Оборудовав себе НП в полукилометре от места закладки и затащив туда же засланного казачка, Иван стукнул в микрофон два раза, доложив о готовности. В городе постреливали, но до очагов активности было не менее двух кварталов. Сканер показывал активные радиопереговоры в пяти разных точках города, ни один из них к нашим позициям не приближался.
Стукнув легонько ногтем пальца о микрофон, я вызвал Крота, давая команду на начало минирования позиций снайперов. Павлу я велел оставаться на месте, препоручив уснувшую Марину заботам второго белоруса, пришедшего по моей команде на чердак. Шпиона оставлять одного надолго было нельзя, поэтому когда я приполз к нему в полнопрофильный окоп, сооруженный им на пару с Кротом, то внимательно осмотрел взрывную машинку и провода: все было на месте.
Через два часа Крот доложил о готовности и приполз ко мне. Плоская морда подрывника светилась: человек был вне себя от радости, развесив целую паутину из взрывоопасных «игрушек» по лестничным клеткам. Также он проделал с помощью «резинки» два внушительных сквозных тоннеля в полах и потолках девятиэтажек. Теперь после первого выстрела пристегнутые тросами снайперы должны были просто скатиться в дыру с восьмого и шестого этажей соответственно, до того как их накроет ответный подавляющий огонь противника, если так получится. Я хлопнул по плечу минера, мы снова пожали друг другу руки.
Я провел перекличку, все подтвердили присутствие на позициях. Братья прикрывали снайперов, разместившись на чердаке пятиэтажной «хрущевки», откуда прекрасно перекрывались подходы к снайперским позициям, приготовив подствольники и разложив «Мухи», чтобы сразу пальнуть, если кто сунется.