– О чём так тяжело думаешь, разведка?
Лера неслышно вышла из-за ширмы и, сев у стола, видимо, какое-то время за мной наблюдала. Голос девушки звучал дружелюбно.
– Только о том, удалось ли всё правильно просчитать. Но это так, бесполезный скрип ржавых извилин. Всего предусмотреть не выйдет, жизнь сто пудов хитрее.
Лера подвинула ко мне алюминиевую крышку котелка, в которой лежали куски аккуратно нарезанных маринованных огурцов и консервированной ветчины – всё из захваченных у наёмников припасов. Вдруг ощутив зверский голод, я вынул из рукавного шва верный ножик и, поблагодарив хозяйку кивком, принялся жевать. Вкус у импортной еды был так себе, но в еде меня давно уже занимал только сам процесс насыщения. Лера поставила на стол две железные кружки, взяв одну и ожидая того же от меня. Я уловил резкий запах разведённого спирта. Подняв свою кружку, спросил:
– За что выпьем?
Слегка пожав плечами, девушка просто подняла кружку и, негромко выдохнув, залпом выпила. Щёки и шею залил румянец, глаза закрылись. Отказавшись от протянутого мной каперса, Лера, выдохнув воздух, сказала:
– Просто пей до дна, больше на баловство спирт изводить не дам, а водки нет. Тосты – это для живых, а ты и остальные на смерть идёте. Не говори ничего, сердце подсказывает, что не увидимся больше. Я и позвала тебя только для того, чтобы…
Голос девушки дрогнул, она замолчала. Я отсалютовал стаканом, выпил двумя долгими глотками и тоже закусывать не торопился. Повисла неловкая пауза, но то, о чём мы оба хотели говорить, не шло на язык. В голове слегка зашумело, спирта в порции было явно больше, чем воды, и я решился:
– Лера, прости меня.
Вскинув брови, девушка вопросительно посмотрела на меня, будто бы видела первый раз в жизни:
– Это ещё за что?
– За это…
Встав со своего места, я обошел стол и, подняв голову девушки за подбородок, поцеловал её в губы. Ожидаемого сопротивления не было, каким-то образом мне удалось угадать те чувства, которые Лера, наш суровый военврач, испытывала ко мне. До сих пор не знаю, что это. Может быть, просто влечение, возникшее под давлением непростых обстоятельств, а может быть, начало более глубокого чувства, название которого я даже про себя не решаюсь произнести. Более-менее связно мыслить получилось только спустя пару часов. Мы оба оказались на полу, вокруг и под нами комками лежала наша одежда и какое-то тряпьё непонятного назначения. Из своей одежды я смог увидеть поблизости только один ботинок, остальное словно бы растворилось в хаосе, царящем вокруг. Лера сидела спиной ко мне, обняв руками колени и опираясь на них подбородком. Блики жёлтого пламени керосиновой лампы играли на молочно-белой коже девушки. Короткие волосы не скрывали плавный изгиб изящной шеи, с определённым смущением я отметил красивый обвод бёдер.
– Я тебя прощаю, Ропша. Нужно сказать, что извиняться ты умеешь неплохо. Не пойми превратно, просто в последний раз бледное подобие такого… извинения было полгода назад.
Голос Леры звучал удивительно спокойно, в нём слышались весёлые нотки, но чувствовалась и печаль. Хотелось сказать ей что-нибудь ласковое и хорошее. Придвинувшись вплотную, я обнял девушку за плечи и сбивчиво начал:
– Лера, я…
– Тсс! Не нужно ничего говорить. Ты сейчас сморозишь глупость, я чувствую это. Пусть всё останется, как есть. Слова не нужны.
Поцеловав девушку в затылок, я вдохнул поглубже, чтобы запомнить, её запах: пот, живое тепло и горький аромат полыни и мяты. Мы одевались в молчании, потом Лера поцеловала меня в уголок рта, и я пошёл к выходу. На пороге я оглянулся и всё же сказал:
– Я вернусь, обещаю.
Лера покачала головой, в уголках её глаз блеснули слёзы, и сердце у меня тоскливо сжалось. Она присела у стола, где остался лежать план проклятой амеровской базы, и тихо ответила:
– Но я могу не дождаться, хотя очень этого хочу. Хочу больше всего на свете. Иди, мне нужно побыть одной.
– Выход через три часа, приходи провожать. Пусть это будет на удачу, хорошо?
– Приду…
И она действительно пришла, но простились мы сдержанно, хотя воздух между нами, казалось, дрожал от невысказанных слов. Не знаю, почему мне говорить о чувствах всегда так сложно. Наверное, это от того, что и Лера, и я – люди практического склада, нам проще показать что-то действием, нежели говорить о чём-то…
– Босс, до КПП уже недалеко, подъезжаем.
Из оцепенения меня вывел голос венгра. Чаба лихо крутил баранку, похоже, раненое плечо его особо не беспокоило. Кивнув наёмнику в знак того, что понял, я отжал тангенту рации, дав два долгих тона, это был сигнал общей готовности. Дорога извернулась в крутом левом повороте, и вот в рассеянном свете наступившего дня впереди показалась защитная стена и ворота въезда на авиабазу. Через пару минут наша колонна пристроилась в хвост бронемашине, сопровождавшей бензовоз, шедший со стороны железнодорожной станции. Очередь двигалась рывками, со шлагбаумом за противоминным лабиринтом наш джип поравнялся только через сорок минут. Тут всё было серьёзно: пулемёт слева на вышке держал под прицелом дорогу позади нас. Справа и слева дорогу подпирали два ДОТа, собранные их толстых железобетонных блоков. Я разглядел и смог с уверенностью опознать тяжёлые «браунинги» на станках. Чаба передал мне планшет с сопроводительными документами на груз и украдкой кивнул на спешащего к нам солдата. Это был молодой чернокожий морпех с нашивками капрала. Негр всё время поправлял что-то под «разгрузкой», подсумки на ней топорщились от туго вбитых автоматных магазинов. Сам автомат стволом вниз болтался на низко спущенном к бедру ремне. Это был полноразмерный SCAR с «подствольником», прицел был заботливо закрыт чехлом. Лицо парня, как и весь он, было мокрым от дождя. Козырнув, он представился:
– Доброе утро, сэр! Капрал Уэбб! Попрошу пропуск и документы на груз и сопровождающих.
Я, стараясь сохранять нейтральное выражение лица, кивнул в ответ и протянул негру планшет:
– Доброе, капрал, оно будет, когда я свалю отсюда домой! Милош Барта, старший специалист службы сопровождения команды «Браво Шесть». Везём трофеи для отправки в Африку.
Морпех понимающе осклабился, не забыв поглядеть в документы. Исподволь я осматривал огороженное пространство, тянущееся от шлагбаума ко второй линии заграждений. Пробить их бампером джипа не получится – сетчатый забор снизу обложен высокими бетонными блоками. Только БТР возьмёт, даже тяжёлый грузовик забуксует, и его расстреляют с вышек и наземных стрелковых точек. С внутренней стороны может получиться, но не факт, не факт…
– Всё в порядке, мистер Барта. Было подтверждение от вашего командира из Джинджер.
Капрал вернул мне планшет и махнул рукой в сторону дороги, вдоль которой шла красная полоса. Но этот путь вёл в сторону автостоянки, наша цель находилась в трёх сотнях метров на юго-восток, то есть совершенно в противоположной стороне.