Глянув на часы, я понял, что нужно закругляться, и перешел к сути своего плана. Поставив перед пленным короб рации и сверившись с блокнотом-памяткой, отобранным у радиста при обыске, я настроил рацию и надел ему на голову гарнитуру с наушниками и микрофоном.
— Сейчас, — начал я проникновенно, поигрывая ножом так, чтобы парень его все время видел, — ты свяжешься со своими и доложишь, что вы наскочили на минное поле, а партизаны тут не появлялись. Спросят командира — скажешь, что серьезно ранен, попросишь помощи. Не финти, я знаю ваши «дистресс кодс» [58] и успею оборвать передачу, а в сельве полно голодных муравьев. Все понял?
Парень закивал и, вслушиваясь в треск статики, забормотал фразу вызова. Само собой, точных сигналов, принятых у них в подразделении, я знать не мог, но тут мне на руку был мой иностранный акцент. Парня приучали к мысли, что гринго всегда и все знают, авторитет иностранных спецов был непререкаем. Поэтому радист просто выполнил то, чего я от него и добивался. Деза ушла по назначению, а парню я просто свернул шею и, разбив рацию, сбросил его в заросли слева от тропы.
Расчет был прост: скажи радист о том, что партизаны уничтожены, сюда тут же слетится хренова туча федералов и обнаружит обман. Совсем другое дело, если поисковая партия сама стала обузой, перестав приносить пользу. Помощь невезучим, конечно, окажут и пришлют вертолет, но сделают это не сразу, а лишь по окончании прочесывания района. Более того, поняв, что в ущелье есть минные поля, сюда вряд ли сунутся без сопровождения саперов другие поисковые группы. Нас тут тоже искать не станут, но на месте охотников я бы оставил заслоны на входе и выходе из ущелья. Таким образом, мы получаем часа два передышки, за которые можно спокойно просочиться между заслонами. В том, что это осуществимо, я не сомневался, ведь федералам станет известно про минные поля, а значит, никто караулить надежно перекрытое минами направление особо не захочет.
Спустя неполные тридцать минут наша потрепанная группа собралась на западном склоне, в десятке метров выше высохшего русла реки, и двинулась вперед. Состояние раненого командира было стабильно скверное. Рану Лис снова прочистил и прижег, прекрасно осознавая, что вечно так продолжаться не может. Дорога довольно неохотно отдавала нам километр за километром, но все-таки впереди, в нарождающемся предрассветном небе, показались пологие склоны гор — выход из ущелья Теней.
На этот раз впереди шли Лис и Симон. Парень вымотался, это было заметно невооруженным взглядом: под глазами черные круги, лицо осунулось. Двигался он порывисто, казалось, что вот-вот споткнется, повалится в заросли и больше не встанет. Когда долгое время живешь под угрозой смерти, но не знаешь, откуда она придет, усталость накапливается быстрее обычного. Постепенно возникает ощущение безразличия к тому, что будет дальше. Вот тогда-то и приходит то, что на казенном языке называется «случайная смерть». Человек либо сам совершает глупый, необдуманный поступок, либо неумышленно способствует тому, что подобное совершают его товарищи и гибнут или калечатся с ним за компанию. Спустя час быстрой ходьбы, подозвав к себе на коротком привале Лиса, я указал глазами на проводника:
— Следи за парнем, похоже, он выдыхается.
— Так вижу ж я. — Боец отстегнул с пояса флягу в матерчатом чехле, сделал скупой глоток воды и, прополоскав рот, сплюнул влагу. — Пока что он держится хорошо, но это ж пацан совсем, я в его годы еще из рогатки по крысам шмалял.
— Приглядывай, короче. — Я указал стволом «калаша» вперед и влево. — Вон по той ложбинке пойдем. Если кто тропу и сторожит, там, скорее всего, только пару сигналок поставили. Место глухое, для прохода с грузом неудобное.
— Трудно пройти будет. — Лис разглядывал место прорыва в бинокль. — Там метров тридцать полоса открытого пространства, да камни со склона осыпаются.
— Знаю. Придется рывками перебегать. Ну, давай, пошли, а то скоро утро, нужно успеть проскочить до того, как свет включится. Тронулись помаленьку.
Благодаря мягким предрассветным сумеркам и скрадываемой зарослями заре все вокруг стало неповторимого серо-сизого цвета. Время для рывка я выбирал не специально, но по опыту охотника знал, что в такое время чувства обманывают даже зверя, не обладающего разумом и слепо следующего инстинкту. Шанс проскочить мы не упустили: двигаясь быстро, но осторожно, след в след, наш маленький отряд через сорок минут вышел по ложбинке к северному склону ущелья и, не замеченный никем, скрылся в сельве. Спустя еще час мы остановились на дневку: настало время сеанса связи, да и от точки эвакуации нас отделяло каких-то десять километров. Люди устали, дорога вымотала нас до последней степени, все мечтали хоть на полчаса замереть в полной неподвижности.
Лис накинул на сук антенну и взялся за свою шарманку, прослушивая полный треска статических помех и бормотания множества голосов эфир. Взгляд у него стал отсутствующим, движения затормозились — теперь придется приглядывать еще и за ним, парень совсем скис. Обойдя по периметру стоянку, я отошел от ребят метров на сорок, затаился возле группки тоненьких древесных стволов и прислушался, стараясь вычленить чуждые утренней какофонии джунглей звуки. И… услышал уханье филина, что для джунглей так же необычно, как если бы человек запел в голос.
Вскинув автомат, лишенный теперь за ненадобностью ночного прицела, я повел стволом вправо и увидел машущего оружием Детонатора. Славка! Живой и невредимый стоял в просвете между древесными стволами, а у его ног кулем валялся наш бегунок — Пако. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, я вынул из кармашка «разгрузки» камешек и кинул его в сторону «певца». Его заливистую арию мог услышать не только я. Камешек летел Славке ровно в середину груди, но он ловко отбил его автоматом. Тихо звякнул металл, сапер, улыбаясь, зашагал в мою сторону. Подгоняемый пинками, впереди довольно шустро, несмотря на подбитый глаз и пару ссадин на унылой физиономии, семенил абориген. Когда живописная парочка приблизилась ко мне метров на десять, я выступил ей навстречу. Пако шарахнулся было назад, но Детонатор ловко подсек ему ноги, и жирный родственник команданте снова рухнул в траву.
— Салют, брателло Мигель! Смотри, кого я тебе приволок… Se levanta, la mierda! [59]
Славка пнул поскуливавшего местного, тот поднялся и потрусил вперед, а неунывающий Детонатор стал вполголоса рассказывать мне историю поимки беглеца:
— Ты как в поиск подался, этот хмырь жирный все на месте не сидел. Понял я, что свинтить чурка хочет, и автомат у него отнял. Так он чего удумал: нажрался ягод каких-то и ну воздух портить… У, падла! И вот тут я сплоховал, отпустил его, когда он в кусты запросился. Но, веришь, камрад, вонища такая стояла, что глаза резало. Потом оглушил он паренька нашего и деру дал. Причем хитро так след путал, но, видно, ягод своих пережрал, я его по кучам говна и нашел. Потом на место нашей последней стоянки прихожу, смотрю: нету никого, а под камнем весточка лежит. Правду говорят, что нет хуже занятия, чем ждать и догонять. Это ты опять шухер среди местных навел? Ползают по округе, как вши перед банным днем, еле протащил «пассажира» в лес.