Завыла сирена, лагерь осветился дополнительными огнями, и началась долгожданная суета. К западным воротам стали стягиваться вооруженные люди, формировались как минимум три группы по десять-двенадцать человек. Наверняка обнаружили пропажу тех, кого втихаря вальнул Вампир. Вот сейчас-то и должно произойти самое главное: микросхему, среди прочего ценного оборудования, будут эвакуировать в первую очередь и скорее всего по воздуху. На площадке стоит военная вертушка, явно присланная с авианосца как раз на случай чего-либо подобного. Теперь нужно внимательно следить за входом в развалины и срисовать момент, когда прибор повезут на корабль.
— Гроссмейстер, здесь Черный Ферзь, — голос Вампира возник неожиданно, на заднем фоне слышался какой-то шум, далекие крики местной фауны. — В мою сторону идут фанаты игры, взвод или около того, разворачиваются для прочесывания.
— Гроссмейстер — Черному Ферзю, помотай их минут двадцать, если получится. Потом отходи под прикрытие Черной Ладьи.
В наушнике вместо ответа раздался сильный треск, последнее, что я услышал, был звук частой, беспорядочной стрельбы из нескольких стволов. Теперь все зависело от мастерства нашего «солиста», но в еще большей степени от того количества везения, что ему отмерила Судьба.
Тем временем дым густел, превращаясь в подобие белесого тумана. В наступившей темноте он казался еще более белым, что затрудняло наблюдение мне, но пока не сильно мешало Мурзилке.
— Белый Ферзь — Гроссмейстеру, от входа в направлении вертолетной площадки идет группа людей.
— Сколько их, Белый Ферзь?
Похоже, зашевелились, но что-то мешало мне поверить, что столь ценный прибор так быстро извлекли и упаковали. Слишком уж молниеносно все случилось. Я с тревогой ждал доклада наблюдателя, по ходу прикидывая, как можно будет остановить охранников груза.
— Белый Ферзь — Гроссмейстеру. Вижу четверых: двое болельщиков, тащат под руки третьего, по-моему, человек перебрал. Четвертый — скорее всего главный.
— Принято, Белый Ферзь. У кого-нибудь из них есть в руках чемодан или бронированный футляр? Есть намек на наш призовой кубок?
— Гроссмейстер, ответ отрицательный. Только калькуляторы, больше ничего.
Похоже, что это какие-то внутренние разборки, к нашему спектаклю отношения не имеющие. Двое морпехов тащат к вертолету закованного в наручники или связанного человека, а еще один их сопровождает. Ну и пусть себе чешут к вертушке, рано разменивать элемент внезапности на сомнительное телодвижение противника.
— Гроссмейстер — Белому Ферзю. Продолжай наблюдение, этих пропусти к вертолету, пусть уходят. Думаю, что пустышка.
База наполнилась морем посторонних звуков и всполохов света. Сейчас важно было выждать: на борьбу с явным прорывом, который американцам демонстрировал Вампир, уже оттянуто большинство свободных сил, остальные, скорее всего, получили приказ об эвакуации. Поэтому мы сможем под прикрытием темноты и естественного задымления проникнуть в узел связи и изъять либо уничтожить искомый прибор. Достав из бокового подсумка детектор, который мне дал журналист, я поводил им из стороны в сторону. Стрелка упрямо шла вправо, указывая на источник излучения в развалинах, даже не шелохнувшись в направлении скрывшихся из виду конвоиров и пленника. Прибор был все еще внутри, это обнадеживало.
— Белый Ферзь — Гроссмейстеру! Вижу еще троих у входа в храм, один из них с металлическим кейсом, пристегнутым к руке. Похоже, это наш приз. Могу работать.
Я глянул на прибор: стрелка, словно взбесившись, скакала по шкале от одного края к другому. Сжав тангенту и послав всем сигнал готовности, я отчетливо произнес:
— Внимание черным и белым: всем внимание, общая готовность. Белый Ферзь — работай по определенной групповой цели.
Скрючившись так, чтобы силуэт мой не слишком выделялся на фоне ровной плоскости крыши, я сжал в руках автомат, приготовившись к броску и забегу через открытое пространство. Как только Мурзилка положит или подранит вылезших наружу техников, несомненно идущих к вертолету с нашим призом, мне предстоит под прикрытием дымовой завесы забрать чемодан, удостоверившись, что искомая микросхема именно в нем. Знаю, звучит, как исповедь самоубийцы, но в нашем деле наглость — второе счастье.
В это мгновение заработали сразу три пулемета на вышках, над моей головой пошли четкие росчерки трассирующих пуль. Лучи прожекторов, увязая в дыму, тоже потянулись в мою сторону, но свет их, все более рассеянный и блеклый, уже ничем не мог помочь своим хозяевам. Ожила рация:
— Белый Ферзь — Гроссмейстеру. Оглох от стоячей овации. Продолжаю играть, все в норме. Работаю.
— Белый Ферзь, как сильно тебя оглушило?..
Ответа не последовало. Мурзилку зацепило случайной очередью — будь его позиция раскрыта, сейчас возле моего укрытия и вокруг вышки уже бы суетилось с десяток солдат. Так тоже бывает, когда случайность ломает четко спланированную операцию.
— Гроссмейстер — Белому Слону. Похоже, нам шах. Выдвигайся к призовому сектору, страхуй меня.
В ответ раздался только прерывистый тоновый писк — позиция Детонатора оказалась под угрозой или была вскрыта противником. Славка сигналил, что отходит, меняя позицию. Теперь все зависело только от меня, план полетел к чертям. Резко выдохнув, я скатываюсь с крыши. Выходя из кувырка и низко припадая к земле, бегу по утоптанной до состояния твердого асфальта земле к удаляющейся в сторону вертолетной площадки группе людей. Разглядеть их можно только схематично: один высокий, сухопарый, одет «по гражданке», в светлый, может быть, бежевый или серый, костюм; второй, у которого к руке пристегнут кейс, в парадной форме с поблескивающими в свете прожекторов знаками различия. Остальные — просто пара охранников, они волнуют меня в последнюю очередь. Бег по задымленному плацу, когда вокруг полно мечущихся в суете вооруженных людей, это не для всякого. Но поверьте, проблема тут есть только для несведущего в нашем деле, стороннего наблюдателя. Когда вокруг неразбериха, да еще дым и темень, люди перестают мыслить как индивидуумы, отдельный разум выключается, подчиняясь инстинкту толпы. Зрение выключается тоже, все ориентируются на звук, срабатывает нечто, дремлющее с доисторических времен, когда человек жил в темных пещерах. Тут главное повторять движения массы, не выделяться: все бегут и ты беги, кто-то орет — смело подключайся, но на полтона ниже. Тогда толпа на уровне инстинкта примет тебя за своего, и не важно, что ты одет в лохматый костюм, напоминая лешего, главное, что ты делаешь то же, что и все. Так работает общий принцип «человека-невидимки»: не выбиваться из общего ритма как можно дольше.
Бег у меня получался с препятствиями, то и дело приходилось лавировать между двигавшимся к западному КПП транспортом и замирать, когда рядом оказывались слепо шарившие вокруг себя фонарями люди. Переждав, пока вперед поедет двигающийся резкими толчками джип с тремя орущими команды вояками, я помчался на северо-восточную оконечность базы. Тут, между развалинами храма и восточным КПП, было открытое место, сейчас заполненное снующими туда-сюда людьми, но их было от силы с десяток, включая спешившую к вертолетной площадке компанию. Вот дистанция между нами сократилась до расстояния, с которого можно открывать огонь. Мурзилка молчал, видимо, ослаб от потери крови или убит, Славка тоже не давал о себе знать, поэтому я, припав на одно колено, вскинул автомат к плечу и, поймав в прицел плотную массу теней справа от меня, начал выбирать спуск, сопровождая цель движением ствола.