– А почему мы не сможем провести вместе ещё одну ночь?
– Потому, милая моя, что некоторым личностям, например моим товарищам по учёбе, не стоит видеть нас вместе. – Я встал. – И это не потому, что я тебя стесняюсь, как ты можешь подумать. А связано с тем, что после выпуска из лицея каждый из кадетов пойдёт своим путём. Так что вполне может сложиться ситуация, при которой мы станем противниками, и каждый из нас будет выискивать в другом слабину.
Инна встала с кровати. Её горячая обнаженная грудь прижалась к моей спине, а губы прошептали:
– Значит, я твоя слабина?
«Мать твою! – подумал я. – Ну и что тут ответишь?! Скажешь «да» – это может быть истолковано как признание в любви. А «нет» – обидишь подругу, хотя последнее по большому счёту чистая правда. И если меня поставят перед выбором, жизнь девушки, с которой я делил постель, или свобода моих братьев и сестёр, я не колеблясь выберу молодых Ройхо».
Однако отвечать мне не пришлось. Инна в самом деле девушкой была умной, и, на секунду, словно кошка, щекой пройдясь по моему плечу, она сказала:
– Я всё понимаю, ничего не говори. Ты делаешь то, что должен, и идёшь своим путём, а у меня своя жизнь, которая, скорее всего, будет ограничена домом и детьми. Мы хорошо провели вместе время, и я не забуду, что ты для меня сделал.
Мы привели себя в порядок. И вскоре стройная брюнетка в красивом белом платье и крепкий русоволосый юноша с новым ирутом в простых кожаных ножнах на боку и серебряным браслетом на левой руке были готовы к выходу в город. Арендованная мной ещё вчера на весь день коляска на мягком ходу довезла нас к зданию герцогского банка, а затем в нотариальную контору и к доходным домам. И к полудню, как я и предполагал, все дела, касающиеся дворянки и наследницы баронского титула Инны Пертак, были улажены.
Само расставание описывать не стану, а лишь отмечу, что девушка обошлась без слёз и всхлипываний. Для неё начиналась новая жизнь, и она уже думала о своём, отдельном от меня существовании. В ближайшие дни она будет приглашена в гости к великой герцогине-матери Магде, которая очень любит истории с сиротами, и при её дворе постоянно находится несколько девушек, истории которых были похожи на Иннину. Мы посидели в чистом трактире для знатных особ невдалеке от герцогского замка, поговорили за жизнь, и я проводил девушку к наёмной коляске, которая перевезёт её немногочисленные вещи на новое местожительство.
Проводив взглядом удаляющийся экипаж, в котором белым пятнышком выделялось платье Инны, я поднял голову вверх, посмотрел на ласковое южное солнышко и синее небо, полной грудью вдохнул запахи города, в котором преобладали приятные ароматы специй с находящегося невдалеке Алмазного рынка для богатых, и выдохнул:
– Определённо, и жить хорошо, и жизнь хороша.
– Вы что-то сказали? – рядом со мной остановился парень лет двадцати в плотной серой рубахе и грубых выцветших тёмных штанах.
– Сказал, – улыбнувшись и отметив, что наёмных колясок рядом нет, произнёс я. – Не подскажешь, как мне пройти на улицу Генерала Тавлета?
– Эта улица большая, сударь. – Парень потёр подбородок, на котором пробивалась первая светлая щетина. – Вам куда именно надо?
– В канцелярию Тайной стражи.
– О боги! – выдохнул он и, как мне показалось, немного побледнел.
– Это настолько ужасное место? – спросил я.
– Нет-нет, что вы, – зачастил он. – Всё нормально, я просто о другом подумал, вот и вырвалось. Так вам, значит, в Тайную стражу?
– Да.
Парень оглянулся по сторонам и ткнул рукой вправо:
– Через проулок выйдете на соседнюю улицу, три дома влево, и большой белый особняк будет канцелярия Тайной стражи нашего доброго и справедливого господина великого герцога Ферро Канима.
– Благодарю.
В очередной раз отметив, что репутация у Тайной стражи, впрочем, так же, как и у других структур подобного рода, серьёзная, я направился в указанном мне направлении и вскоре вошёл в канцелярию спецслужбы, работающей в интересах одного из истинных правителей империи Оствер. Здесь меня встретили два сержанта и ничем не примечательный чиновник. Я предъявил им письмо из их канцелярии, и меня незамедлительно проводили в кабинет на первом этаже. В нём за широким столом у большого окна с решеткой и двойным стеклом сидел пожилой господин лет пятидесяти в ярко-алом, бросающемся в глаза сюртуке, в руке у него был графитовый карандаш. Уткнувшись в лист бумаги перед собой, он что-то быстро писал.
– Кхм! – Видя, что на меня не обращают внимания, я кашлянул в кулак и сел в кресло перед чиновником, хоть и Тайной стражи, но простолюдином, которого почтил своим присутствием дворянин.
Господин в броском сюртуке, оставил своё занятие, поднял глаза и, подслеповато щурясь, посмотрел на меня:
– Граф Ройхо?
– Да, это я. – Короткий кивок и вопрос: – С кем имею честь?
– Это не важно, вас пригласили на разговор не ко мне, хотя отметка на входе будет стоять, что вы были у меня, простого дознавателя, фамилию которого вам знать не обязательно. Сейчас сюда придут другие люди, которые с вами побеседуют. А если любопытные будут спрашивать, о чём мы с вами говорили, скажите, что разговор шёл о герцоге Григе и ваших с ним отношениях. Ничего серьёзного не затрагивалось, просто мои вопросы – и ваши нейтральные ответы.
– Хм, забавно.
Дознаватель вновь уткнулся в свою бумагу, и ещё пару минут я сидел в тишине, пока в кабинете не появились ещё два человека. Один – это барон Анат Каир, личность мне уже знакомая. А второй являлся монахом в серой рясе и с капюшоном на голове. Жрецом какого бога он был и как его звали, я не знаю, потому что священнослужитель сел на табуретку у входа и всё то время, что мы разговаривали с начальником Тайной стражи, хранил молчание.
Чиновник за столом, увидев посетителей, резко вскочил, взял свою бумагу и вышел. Я встал перед Каиром, как перед старшим командиром, а он, одобрительно похлопав меня по плечу, сел на место своего подчиненного. Стоять было неудобно и неловко, но я дождался приглашающего кивка со стороны Жала Канимов и вновь занял гостевое кресло.
Анат Каир, как и при первой нашей встрече, около минуты молча рассматривал меня и, наконец, сказал:
– А ты подрос, граф Ройхо, возмужал, окреп и теперь уже что-то собой представляешь. До элитного бойца тебе, конечно, ещё далеко, но задатки имеются, и просто так тебя теперь не взять, сможешь за себя постоять.
– Так ведь не в подворотне учусь, господин барон, – стараясь выглядеть спокойным, я улыбнулся, – а в «Крестиче».
– Военный лицей, разумеется, своё влияние на человека оказывает, этого не отнять. Но чтобы выдержать нагрузки и скорость обучения в этом заведении, ученик должен ему соответствовать. И если он продержался четыре курса, то и остальные два ему не преграда на пути к заветному офицерскому патенту. Поэтому теперь твои слова относительно того, что ты закончишь учёбу, не бахвальство и бравада беглого мальчишки с севера, а уверенность в своих силах настоящего графа Ройхо. – Пальцы правой руки барона прошлись по столешнице и выбили дробь. – Зачем я тебя вызвал, догадываешься?