– Так это ты сестру мою хотел обесчестить?! – Один из них распахнул шубу, в воздухе мелькнула дубинка.
– А то!!! – задорно признался Булданин, внезапно нырнул ему между ног, походя врезав кулаком в промежность, выпрыгнул с другой стороны, саданул кулаком в челюсть другому мужику, резко шарахнулся назад, перехватывая палку из рук первого врага, проскочил мимо, врезал под колени третьему – юркий, как ящерица, и быстрый, словно ястреб.
Двое «мамок» вскинули заготовленные палки – Басарга, спохватившись, ринулся другу на помощь, с разбега налетев на крайнего и сбив его с ног. Со вторым Илья Булданин скрестил палки, крутясь вокруг, уходя от ударов в голову и лупя молодого Шуйского по ногам.
На шум в лавку ввалилось еще несколько холопов, угрожая друзьям плетьми. Но следом ворвались Тимофей Заболоцкий и Софоний Зорин. Внутри стало невероятно тесно. Басарга, прикрывая Булданина, колотил пытающихся подняться «мамок», его самого кто-то стегал по затылку, холопов бил боярин Тимофей. У него это получалось лучше всего: от могучих кулаков Заболоцкого жертвы сразу падали в беспамятстве.
– Тикай! – кому-то выкрикнул боярин Зорин.
Илья Булданин прянул в сторону, перемахнул прилавок, промчался за ним, перемахнул обратно, выбежал в дверь. Двое оставшихся на ногах холопов устремились следом.
– Так сказываешь, сукно для холопов выбрал? – подошел ближе Софоний, старательно сдерживая одышку. – Ну, давай, показывай. Индийское или аглицкое по нраву пришлось?
Боярин Булданин вернулся во дворец князя Воротынского только в сумерках, с подбитым глазом, кровоподтеком на челюсти, но веселый и хмельной.
– Сказывал же, друже, не надо тебе за княжнами бегать! – заявил он, расслабленно падая на постель Басарги. – Нашли бы тебе девку красную из дочерей купеческих, и катался бы ты сейчас, как кот в сметане, и в ус не дул.
На этот раз осаживать Илью у боярского сына Леонтьева язык не повернулся.
– Мыслю я, переписку нашу Шуйские перехватили, – признал Софоний. – Я к церкви ходил, хотел юродивую зарубить, но ее уже и след простыл. Она, мыслю, и выдала.
– Что теперь? – повернулся к нему Басарга.
– Теперича терпение надобно проявить, – развел руками Зорин. – Догляд за княжной родичи усилят, за попрошайками следить начнут. До лета даже весточку передать не получится. Разве только Шуйская сама что-нибудь придумает.
– Что же, я ее теперь более до июня не увижу?
– Моли Бога, коли вообще в субботу в церковь придет, – с грустью признал боярин Булданин. – Могут и не пустить, в домовой часовне оставить.
Но в церковь княжна Мирослава Шуйская все-таки явилась. Отстояла службу, держа свечу в дрожащих руках, а выходя, повернула лицо к нему и виновато улыбнулась, слегка пожав плечами.
Ее сопровождало вдвое больше холопов, нежели ранее, да и мамки стояли так тесно, что разве только не зажимали девицу телесами. Князья крепко держались за свою честь, не подпуская никого постороннего даже близко.
* * *
Разумеется, Женя Леонтьев оказался прав. За весь день их никто не потревожил, и он не заметил ничего подозрительного. Они катались от музея к музею, ели мороженое в кафе, вечером посмотрели спектакль, даже выпив шампанского в антракте, и вернулись домой безо всяких приключений. У молодого человека даже появилась слабая надежда, что про них забыли или потеряли на просторах заснеженных дорог. Что, конечно, отдавало некоторой наивностью: трудно потерять человека, чей сотовый стоит на прослушке.
– Спасибо за прекрасный вечер, – сказала девушка после того, как Женя снял с нее пальто, закинула руки ему за шею, приблизилась и крепко поцеловала в губы.
– И тебе спасибо, – поцеловал ее в изгиб локтя Евгений. – Ты прекрасный спутник, понимающий и внимательный. А еще ты очень красива, мне завидовал весь зал…
Он поднырнул Полине под руку, зашел к себе в комнату и включил компьютер. Гостья шагнула следом, присела на диван, покрутила головой.
– Женя, ты ни разу ничего не говорил о своем отце, – поинтересовалась она.
– После того как папаша перестал платить алименты, я про него больше не слышал… – ответил Евгений, входя на форум и открывая ветку с диалогом. – О, классно! Старовер ответил! Гм, что бы это значило? Всего одно слово: «Везде». Везде, везде, везде… Как думаешь, это он о чем?
– «Везде» значит «повсюду», – пожала плечами Полина.
– Ну, про слова-синонимы мне в школе тоже говорили. Только в этот раз я спросил: «где находится платок», а он отвечает: «везде»! Как это можно понять?
– Наверное, просто не знает.
– В незнании обычно признаются проще, – хмыкнул аудитор и опять застучал пальцами по клавишам, проговаривая вслух: – «А можно более развернуто? Для совсем-совсем глупых?»
– Что ты сказал?
– На форуме отвечаю. Ты иди отдыхай. Нам завтра рано вставать. На работу придется ехать вдвоем, чтобы не рисковать. А потом служба физической защиты возьмет квартиру под охрану, и можешь больше ни о чем не беспокоиться. Мимо них даже комару не пролететь. Оба-на, отвечает! Кажется, он сейчас в инете…
«Другое название женского платка: убрус, – гласило новое сообщение собеседника. – Кроме того, убрус – это еще и второе название иконы «Спас Нерукотворный». Икона считается исцеляющей, и ее списки находятся везде, чуть ли не в каждом храме. В следующий раз придумывай загадки посложнее, мой мальчик».
Женя почесал в затылке: этот ответ ему тоже ничего не давал. Он снова взялся за клавиатуру:
«Скажи, Старовер, а ничего странного, особенного, непонятного с этим «убрусом» в начале девятнадцатого века не случалось?»
«Ты чего, тупой? – возмутился неведомый мужчина. – Этих икон десятки тысяч! Если с одной из них двести лет назад что и случилось, мы про это хрен когда узнаем. Или ты имел в виду сам убрус?»
«Платок или икону?» – не понял Леонтьев.
«Это полотенце, дерево!!!!!!!!!!» – взъярился его неведомый собеседник.
Евгений окончательно запутался и попросил:
«Объясни более понятно, для тупых».
«Убрус – это полотенце с ликом Иисуса! Величайшая христианская святыня! Самому в лом прочитать или тебя в гугле забанили? До нападения крестоносцев на Константинополь хранилась там, как все остальные. Но в тысяча двести четвертом году, во время войны, исчезла. Считается, что утонула в море на корабле».
Этот ответ заставил Евгения задуматься. Величайшая христианская святыня должна была обладать высокой ценностью. В том числе и в денежном эквиваленте. А большие деньги – это уже мотив, причем весьма серьезный. Прикинув так и этак, Евгений поинтересовался:
«А это полотенце точно утонуло?»
Но ему уже никто не ответил. Видимо, молодой человек слишком долго собирался с ответом. Теперь придется ждать как минимум до завтра.