Жена проснулась, и я сказал:
– Доброе утро, милая, пора вставать.
Мара потянулась всем своим шикарным грациозным телом, одарила меня доброй улыбкой счастливой женщины и произнесла:
– Как это хорошо – просыпаться вот так, рядом с любимым человеком.
Я поцеловал её в губы и обнял. В этот момент, вне всякого сомнения, я был счастлив. У меня жена, которая искренне любит такого неспокойного парня, как я, есть сын, находящийся под присмотром няньки в соседней комнате, дом, в котором тепло и сытно, и много хороших перспектив на будущее.
– Сколько времени? – спросила Мара.
– Около восьми утра.
– Пора Игоря кормить, – сказала она, и, высвободившись из моих объятий, встала, и, накинув халат, направилась в детскую комнату.
Понятно, утренний секс отменяется, и мне тоже пора вставать. Дел на сегодня запланировано много, и надо постараться успеть везде, так как на календаре пятнадцатое февраля и именно с этого дня ожидается сбор людей, которым перед отбытием в Трабзон я рассылал свои письма. Кто из них отзовётся, не знаю. Но надеюсь, что до конца месяца соберу хотя бы десяток верных людей, которые всегда будут рядом и смогут оказать мне поддержку в моём бизнесе.
Вчера в городской администрации я юридически оформил свою торговую компанию, а назвал её просто и незатейливо – «Мечников и сын». По-моему, это вполне в духе сегодняшних времён, и если мне подфартит, то я стану родоначальником и основателем военно-купеческой династии. Надо сказать, что оформить компанию было так же просто, как зарегистрировать брак с моей второй половиной. Пришёл в соответствующее учреждение, написал заявление, его тут же рассмотрела комиссия из трёх чиновников, заплатил небольшую пошлину – и получай в паспорт штамп. Как всё же хорошо, что у нас в Конфедерации ещё нет серьёзной бюрократии. Ладно, посмотрим, что из всего этого выйдет, а пока – подъём!
Откинув в сторону одеяло, одним рывком я соскочил на пол и провёл серию резких ударов в сторону стены, пару минут поскакал, поработал с тенью, размял тело и окончательно проснулся. После чего – поход в ванную комнату и одеваться. У себя дома я стараюсь не изображать барина. Хожу так, как привык и как мне удобно. Хлопчатобумажная майка, обычная мягкая роба из фланели и тапочки. Вот и всё, купец Мечников, в недавнем прошлом сержант гвардии, готов встретить ещё один день своей жизни. Так и хочется сказать, что и жизнь хороша, и жить хорошо.
Прикоснувшись рукой к трубам парового отопления, идущим по всему дому, я удостоверился, что они горячие, и это значит, что мой работник, дядька Михайло, беженец с Дона, уже на ногах и в котельной полный порядок. Мне-то что, я могу и в холоде нормально выспаться. А вот мой сын, радостно гукающий в своей кроватке, – тот нет, ему тепло подавай.
Я спустился в столовую, где меня встретил второй человек из домашних – это Марина Ильинична, полная пятидесятилетняя женщина, жена Михаила, кухарка и горничная. Вскоре планирую ещё пару человек для работ по дому нанять, а то ей везде не успеть. И даже несмотря на то, что Ильиничне помогает нянька, а иногда и Марьяна, больше чем в половине помещений особняка до сих пор пыль толстым слоем лежит. Так что со временем за ней останется лишь кухня, а всеми остальными домашними заботами займутся другие люди. Образ жизни я планирую вести активный, а значит, придётся соответствовать. Быть хлебосольным хозяином и всегда держать в готовности пару гостевых комнат.
– Хозяин, – окликает меня Ильинична, – возле ворот люди стоят. Говорят, что к вам.
– Много?
– Трое.
– А давно стоят?
– Минут двадцать, – пожимает она плечами. – Михайло как в котельной справился, так к ним и вышел.
– А что сразу не впустил?
– Да кто же их знает, кто они такие? Может, они злодеи или ваши враги? Парни все как на подбор, здоровые и при оружии, а у нас при прежнем хозяине такой порядок был заведён, что без него никого в дом не впускать – хоть знакомый, а будь добр, подожди на улице.
– В общем-то правильно. Скажи мужу, пусть людей в дом приглашает, и на стол накрывай.
Ну вот, видимо, начали прибывать мои гости. Сегодня должны три бойца из Первой роты появиться: Ветер – большой знаток чая, Разлука – потомственный караванщик и Калуга – хороший радист и отличный счетовод. Все они были друзьями, держались дружно, и контракт у них заканчивался в один день. С ними у меня ещё во время нашей совместной службы разговоры задушевные были, и согласие на совместную работу я от этих парней ещё тогда получил. Однако с нашей последней встречи минуло полгода, срок солидный, и за это время могло произойти очень многое, так что я не удивлюсь, если моё предложение для них теперь неактуально. Впрочем, боевые товарищи стоят у ворот, а значит, мои слова они запомнили и на письмо откликнулись.
Вскоре в дом вошли те, кого я и ожидал, – Ветер, Разлука и Калуга, крепкие и здоровые мужчины двадцати пяти лет в потёртых армейских бушлатах. Камрады явно не ожидали от меня таких метаморфоз за то время, что мы с ними не виделись, и я их понимал. Совсем недавно они были знакомы с обычным пробивным сержантом из своего батальона, а сегодня их встречает хозяин солидного особняка, который расположен в самом престижном районе столицы. Все трое в нерешительности остановились на входе и, разглядывая внутреннюю обстановку дома, доставшуюся мне от прежнего владельца, явно не знали, как себя вести.
Дабы разрядить эту неловкую ситуацию, я направился к ним навстречу.
– Здорово, братва! – громко сказал я и крепко пожал каждому из них руку. – Проходите к столу, позавтракаем вместе.
Бывшие гвардейцы, видя, что богатством я не кичусь, по крайней мере пока, расслабились и почувствовали себя свободней. А спустя всего пару минут мы уже сидели в просторном обеденном зале, где Ильинична накрыла на стол, уплетали за обе щеки блины с медом и запивали всё это крепким чаем. Пока завтракали, разговора не было, и мне оставалось только наблюдать за моими будущими помощниками, которые выглядели несколько потрёпанно, и, если судить по их отменному аппетиту, они не ели уже пару дней. Думается, что гражданская жизнь им на пользу не пошла.
Блины закончились быстро, друзья откинулись на спинки стульев, и я попросил:
– Рассказывайте, как жизнь гражданская.
За всех ответил Калуга, вожак в этой дружной тройке:
– Хреново, Мечник! Как за ворота базы вышли, так и понеслась несуразица. Поначалу деньги были, а в голове – немало хороших планов, но мы загуляли чуток. Оттягивались так, как никогда раньше, три месяца подряд, а когда в норму пришли, то в карманах уже ветер свистел. Начали работу искать, да что-то всё не клеилось. На завод идти неинтересно, в хозяйство сельское – тем более, а всё, что мы умеем, – это воевать, в других людей стрелять. Так промыкались какое-то время и в Тимашевске у меня на родине осели. Думали, надо опять на контракт уходить, а тут как раз твоё письмо пришло. Вот и решили сначала тебя навестить, а уже потом и определяться.