— Да, — кивнул Исмаил.
— Сделаем всё красиво, — кивнул Старый.
Мне оставалось только поддержать своих боевых товарищей:
— Готов.
Снова, как и до этого, первыми на поляну вышли «беспределы», в этот раз все разные, не похожие один на другого. Перед этой схваткой снова появился бывший полковник Юсупов и выкрикнул:
— Это последний бой! Сильномогучий Гуум пресытился схваткой.
Отвечать ему никто не стал, вместо этого вышла наша пятёрка. Против меня стоял высокий, около двух метров, худой парень с грязными длинными патлами, свисающими на его узкое, продолговатое лицо. Одет мой противник был, как и большинство кочевников, в толстую воловью шкуру с прорезями для рук и ног. Снова из зарослей раздался окрик вождя, но в этот раз никто не торопится и сближаемся мы осторожно.
Длинный дикарь идёт ровно, руки не выставляет, что от него ожидать, непонятно. До него остаётся метр, я уже чую его вонь, запах немытого тела и застаревшей крови. Он остановился, и я встал, проходит секунда за секундой, вокруг нас уже кипит схватка, а мы всё стоим. Неожиданно каким-то плавным, отточенным движением «беспредел» делает шаг вперёд, оказывается рядом со мной и бьёт головой, целясь в мою переносицу. Уклониться успел чисто интуитивно, но удар противника своей цели достиг, и в голове зашумело. Сознание помутилось, и я поплыл.
Один за другим на меня посыпались удары кулаками, и в живот с ноги прилетело. Всё, что смог, — отскочить назад и вслепую, сквозь кровь и пот, заливающие лицо, не видя противника, нанести несколько ответных ударов. Мне повезло, и я в дикаря попал. На несколько секунд противник прекратил моё избиение, и я, проведя грязным рукавом камуфляжа по лицу, сквозь щелочки заплывающих глаз смог его увидеть. Дикарь снова бросился на меня и попытался ударить головой. Второй раз подобный приём не прокатил, а ответ у меня на это только один — блок левой и ответный справа, мой коронный удар, который своей цели достиг, и теперь уже потерялся дикарь. Прыжок вперёд, удар по печени и хук справа. Слышу, как его челюсть хрустнула, добиваю, и победа за мной. Пошатываясь, оглядываю поляну и вижу, что сделали мы вражеских бойцов всухую, хоть и заливаемся кровью, а кое-кто и травмирован, но мы живы, а наши враги нет.
— Назад! — кричит от позиции наш майор, и мы отходим в сад.
Нам вслед никто не стреляет, но кусты вокруг шуршат, и «беспределы» готовятся навалиться на нас всей своей массой. Раз у них имеется вождь, значит, есть и элементарное понятие, что к чему. Гуум думает, что если мы ещё потянем время, то сможем прорваться, а этого он допустить не хочет, слишком много крови его соотечественников мы пролили за эти дни, и слишком явным было наше превосходство сегодня.
— Началось, — произнёс кто-то из наших бойцов.
В воздухе послышался рёв, это тяжёлые гаубичные снаряды летели к нам в гости. Всё, что я смог, — зарыться в яму, оставшуюся от весенних дождей, уткнуться лицом в землю и ждать. Здесь и сейчас от меня ничего не зависело.
— Гу-у-ухх! Ба-мм! Первые четыре снаряда приземлились удачно, накрыли место, где должен был находиться вражеский вождь со своим переводчиком. За первым залпом последовал ещё один, и ещё, и так продолжалось до тех пор, пока каждая САУ снарядов по двадцать не высадила.
Когда я поднял голову, то не увидел ничего, сплошная серая муть из земляной пыли, висящей в воздухе густым и непроницаемым туманом. Я пошёл в сторону нашего КП и не нашёл его, — обычная ровная площадка. Странно, может быть, я уже умер и попал в некое чистилище? Хотя нет, земля подо мной зашевелилась, и на поверхности показалась голова нашего майора, пытавшегося выбраться из своего убежища, где его завалило. Пришлось помогать.
Через полчаса все, кто оставался в живых, пошли на прорыв. Было нас немного, около сорока человек, много раненых и почти все без боеприпасов. Если бы в тот момент «беспределы» имели хотя бы сотню бойцов против нас или пару пулемётов, то мы бы погибли. Однако нам повезло, мы вырвались из кольца, и даже в бой вступать не пришлось, не с кем было воевать. Видимо, начальство нас крепко ценило, что не пожалело драгоценных боеприпасов для нашего спасения. Впрочем, это только и значит, что такое отношение придётся ещё не раз отработать.
Кубанская Конфедерация. Станица Павловская
25.06.2057
Граждане Кубанской Конфедерации! — из раструба радиоточки над нашим госпиталем разнёсся сильный и уверенный голос президента Симакова. — Сегодня, 25 июня 2057 года нашими войсками одержана очередная славная победа. В кровопролитном и тяжёлом сражении под населённым пунктом Мокрый Батай была наголову разбита Зерноградская орда «беспределов». В этих боях нашими воинами было продемонстрировано беспримерное мужество и героизм, которые вместе с выучкой войск и мастерством военачальников принесли нам победу. Этот день, наряду с 15 мая, днём освобождения города Краснодара от мародёров и бандитов, будет объявлен Днем воинской славы нашего государства. Слава нашим воинам! Слава Кубани! Слава Конфедерации!
Прозвучал гимн Конфедерации, президент взял непродолжительную паузу и продолжил своё выступление:
— Однако не все враги разбиты, не все враждебные орды повержены, и я объявляю о том, что военное положение отменено не будет и я по-прежнему остаюсь Верховным Главнокомандующим и главой государства. Вместе с тем военный налог на промышленные предприятия и сельские хозяйства будет полностью отменён. Сейчас, когда наше государство крепко встало на ноги, мы можем обойтись и без этого. Понимаю, что у некоторых это вызовет недовольство, но твёрдая рука и единоначалие сейчас гораздо важней чьих бы то ни было амбиций. Кто-то скажет, что это против закона и нашей Конституции, а я скажу: читайте внимательно законы и ещё раз перечитайте Конституцию Кубанской Конфедерации.
Симаков свою речь, перемежаемую маршами и гимнами, ещё продолжал, но доктора радиовещание отключили, — это вроде как чтобы больные могли спокойно отдыхать.
Сержант Черносвит, он же Филин, который лежал на соседней койке, повернулся ко мне и спросил:
— Ты всё понял, Мечник?
— Да, не дурак вроде, всё ясно и понятно. Наши войска одержали победу и размолотили орду. Надо отпраздновать такое событие.
— Ни черта ты не понял, Мечник, хоть и начитанный парень, а от реала порой настолько далёк бываешь, что просто диву даёшься.
— Ну так объясни. В чём проблема?
— Ты Конституцию нашу Кубанскую читал?
— Да, конечно, ещё во время КМБ.
— По ней сколько президент должен править?
— Пять лет, затем региональные лидеры собираются в столице и из своего круга выбирают нового.
— Правильно, Саня, всё так и есть. Однако сколько Симаков уже у власти?
Прикинув, произвёл подсчёт и выдал результат:
— Пять с половиной лет.