— Это наш новенький, шеф, — пролепетала секретарша. — Прошу любить и жаловать. Птицелов… — Нолу неожиданно прыснула. — Сын Сома… Сотрудник сектора «Оперативного реагирования».
Вот тебе и высокородный!
— Зовут меня Поррумоварруи. Но ты можешь обращаться ко мне «господин профессор», — сказал начальник Отдела «М» Птицелову.
— Я понял вас, господин профессор.
Птицелов пристроился на краю кресла для посетителей и впился до белых ногтей в жесткие подлокотники. Напротив него восседал Поррумоварруи. Птицелов ощущал, что этот немолодой мужчина за столом, заваленным бумагами, — действительно большой человек. И не потому, что носит мундир государственного советника первого ранга. Словно печать власти горела на чересчур смуглом челе; словно дикое, но укрощенное пламя дремало, свернутое петлями, внутри тучного тела.
— Давайте поговорим начистоту, Птицелов… — профессор позволил себе благодушный тон; он увидел в округленных глазах молодого сотрудника почтительный трепет. — Я родился в горской деревне. Вы родились в деревне мутантов. А теперь мы оба носим костюмы. Мир меняется, люди меняются. Так и в вашем появлении у нас нет ничего противоестественного.
— Да, господин профессор.
Поррумоварруи прищурился.
— Васку сделал вас слишком сговорчивым. Мне это не очень-то по душе… — он щелкнул клавишей на селекторе. — Нолу! Два чая, рыбка!.. У оперативного сектора, — продолжил профессор, — свои методы. Я не собираюсь оправдывать или осуждать действия Оллу Фешта и его подчиненных. Их работа почти всегда приносит результат. И только последнее имеет значение для безопасности граждан Свободного Отечества. Что касается ваших личных интересов, то здесь вы должны быть совершенно спокойны — вам с нами по пути. Вы верите мне?
— Да… — Птицелов на миг замялся. — Вы говорите правду.
— Как вам Столица? Вы уже устроились?
Птицелов вымученно улыбнулся.
Столица…
Когда они с Васку вышли из железнодорожного вагона, была уже ночь. Фосфоресцирующее свечение неба — очень яркое и очень верное в долине Голубой Змеи и южных джунглях — здесь оказалось тусклым, задавленным рассеянными лучами, льющимися из окон, фонарей и газосветных трубок реклам, как душат джунгли любую нежную поросль. А еще было много дыма — клубы черного угара висели над асфальтом, превращая людей в невидимок, стоило тем отдалиться друг от друга на несколько шагов…
Потом долго ехали на двухэтажном автобусе. Сквозь окна город было не рассмотреть; в грязных стеклах отражались лица пассажиров. Все казались до крайности раздраженными, и когда Птицелов, который доселе не знал, что такое давка в общественном транспорте, наступил кому-то на ногу, их с Васку вытолкнула на улицу разъяренная и скорая на расправу толпа…
— Мне выделили комнату, — сказал Птицелов. — В общежитии при ДСИ… — он вдруг улыбнулся и добавил: — Таких здоровенных тараканов, как там, я видел только в южных джунглях.
Поррумоварруи усмехнулся.
— Да, эти в ДСИ вечно что-то химичат… — невпопад бросил он.
В кабинет вошла Нолу. Поставила перед профессором и Птицеловом по дымящейся чашке, кивнула в ответ на «спасибо» и удалилась.
— Вот! — Поррумоварруи мелькнул белой ладонью, схватил чашку. — Теперь давайте о деле. — Он подул на чай, вытянув толстые губы трубочкой. — Поскольку мы никуда не торопимся, я начну издалека…
Птицелов пригубил чай и сразу же обжег язык. Поспешно отставил чашку — до лучшего часа.
— Я происхожу из племени Шиуоалау, — Поррумоварруи не произнес, а скорее пропел название племени. — Испокон веков мы жили на высокогорьях и наблюдали за небом над Миром. Поверьте, молодой человек, мы были дикарями, язычниками, огнепоклонниками, но о природе Мира наши жрецы знали гораздо больше, чем ученые царств, что позднее сплотились в Первую Империю. Небо в те далекие времена не пылало привычным вам и мне Светом, а имело особую прозрачность. В темное время суток было видно перемещение ночных светил — бледных и мелких, а днем — великое путешествие с востока на запад Ослепительного Диска. Когда жрецы моего народа накопили достаточно данных, родилась особая наука — наука о движении, строении и развитии ночных и дневных светил. Все мало-мальски значительные события документировались — наносились резчиками на гранитные стелы, их до сих пор можно увидеть в заброшенных городищах, если подняться на хребет Большого Седла. Потом произошло нечто непоправимое… — Поррумоварруи нахмурился, потер переносицу. — Резчики сделали следующую запись… — он процитировал по памяти: — «Ввело духов света в гнев, что мудрейшие из мудрых Народа безнаказанно взирают на деяния их. Пришли из великой черноты осколки миров, лежащих в запределье, и зажгли небеса над Миром, дабы никто ничего не мог разглядеть сквозь завесу эту»…
Птицелов слушал внимательно. Новые сведения он тут же соотносил с теми, что успел накопить с момента появления первой в его жизни «железной птицы».
— Жрецы Шиуоалау были уверены, что люди живут не внутри Мирового Пузыря, так называемого Флокена, а на поверхности Мировой Сферы. Вот, полюбуйтесь-ка… — профессор выдвинул один из ящиков стола, вынул из него и положил на раскрытую заккурапию забавную штуковину: сверкающий шар, обвитый змеем, который закусил свой хвост. Темный палец с бледно-розовым ногтем толкнул змея, и тот заскользил вокруг сферы, то опускаясь, то поднимаясь. — Шар — это Мир, змей — это Слепящий Диск, источник Мирового Света. Наклон шара по отношению к голове змея обуславливает смену времен года. Кто только небеса зажглись, истинная природа Мира оказалась скрыта от людей. До недавнего времени скрыта…
— Это золото? — спросил Птицелов.
Поррумоварруи поджал губы с некоторым разочарованием.
— Золото, — он бросил «штуковину» обратно в ящик. — Вы понимаете, о чем я веду речь, Птицелов?
— Да, господин профессор. Только я читал несколько книжек… Они, правда, были не новыми… В гарнизонной библиотеке читал, да… будто теория Мирового Пузыря единственно верная, а прочее — ересь от невежества и слепоты людской.
— Первая Империя паровым катком прошлась по цивилизации горских племен. Знания, накопленные жрецами за тысячелетия наблюдений, были осмеяны и оплеваны людьми, которые по сути являлись долинными варварами… — Поррумоварруи хмыкнул. — В дальнейшем горцы ассимилировались и забыли о том, что когда-то знали. Впрочем, не все.
Птицелов кивнул, осторожно взял свою чашку. Чай уже можно было пить не обжигаясь.
— Между прочим, история эта получила продолжение в наши дни, — сказал профессор, — и я принимал в ней непосредственное участие. В предпоследний год правления Неизвестных Отцов одна из сверхсекретных программ Департамента специальных исследований дала совершенно неожиданный результат. На юго-восточном побережье была построена первая радиопеленгаторная станция широкого диапазона, ее намеревались использовать для заблаговременного обнаружения флотов Островной Империи. Откуда должны были появиться корабли врага, исходя из теории Мирового Пузыря? Конечно же, сверху! Поэтому антенны направили в небо, и что ты думаешь?.. — Поррумоварруи вынул из заккурапии пожелтевший от времени лист и принялся читать: — «На длине волны четырнадцать метров обнаружен источник постоянного радиоизлучения неизвестного происхождения. Мощность радиоизлучения усиливается и ослабевает с периодом полные сутки». — Начальник Отдела «М» отложил лист в сторону. — В ДСИ сумели очертить форму источника радиошумов, обработали ее, нанесли на карту и получили один в один — Серебряную Дорогу жрецов Шиуоалау. Вот, посмотрите…