— С-сле-едует о-отложить! — заявил Клаат. — Ма-ало д-данных. Нам н-нужен агент с… с… с…
— Среди, — подсказал Васку.
— С-спасибо! С-сре-еди му-му-танто-ов!
— Вопрос о необходимости операции «Мутаген» не обсуждается! — рявкнул Фешт. — Я слишком близко подобрался к этому членоголовому и не отдам его никому! А агент, — он кивнул в сторону Птицелова, — перед вами стоит. Но, братцы, беда в том, что невозможно за отпущенный срок слепить из полудикого выродка специалиста! Все мы старались, а Саад больше других. Продолжать ждать мы не можем! Никак нет! Сегодня Колдун здесь, а завтра — сгинет в массаракше! И концы в воду!
— Так почему же, господин Фешт? — залепетал Птицелов. — Позвольте мне поговорить с Колдуном. Я постараюсь склонить его к сотрудничеству с Отделом!
— А для чего мы с тобой возились? — Фешт выпустил в сторону Птицелова огромное облако дыма. — Только, дружбанчик, кишка у тебя тонка дельце обстряпать. Не та, понимаешь ли, квалификация.
Васку Саад прочистил горло. Оторвал костлявый зад от стульчика, на котором он сидел в темном углу, как паук.
— Позвольте, шеф! — он поднял руку, точно школяр. — Я бы с удовольствием поработал с этим выродком.
Клаат, Мусарош и Поррумоварруи переглянулись. А Фешт прикурил новую сигарету от огонька предыдущей. Всем своим видом он демонстрировал, что окончательное решение предстоит принимать только ему.
— В поселок мутантов следует отправить экспедицию, — высказался Мусарош, — официальным путем, как вы понимаете. Мои люди не прочь поработать на воздухе. К тому же сейчас самый сезон: жара спала, а до дождей еще далеко. Я готов выслать партию для поиска биотехнических артефактов в долине Голубой Змеи не позднее следующего дня.
— Отставить! — отмахнулся Фешт. — Десять лабораторных крыс — жиденькое прикрытие. Им только рабочим с «Машиностроителя» голову морочить. Или делинквентам баки забивать. А у мутантов — чутье звериное. Вон, на него поглядите! — он указал сигаретой на Птицелова. — Да не подпустят выродки ваших людей к Колдуну на ружейный выстрел! Рассказывайте мне тут…
Мусарош всплеснул руками, подхватил пенсне и ничего не ответил.
— А ск… ск… ско-олько лю-удей вам н-на-до? — спросил Клаат. — С-сто?
— Господин профессор! — обратился Фешт к начальнику Отдела «М». — Сколько нам нужно? Сто человек? Больше? Чтобы мои агенты растворились, исчезли на фоне говорливой и вечно пьяной толпы?
— Не сочтите за труд пояснить, где я найду вам столько народу? — сказал профессор. — Отдел наш невелик. Без помощи ДСИ, как вижу, не обойтись.
Фешт поморщился.
— Нам только ДСИ не хватало!
— Гу-гуманитарную м-ми-ми… — Клаат вспотел от переживания.
— Миссию, — подсказал Васку и продекламировал с ехидцей: — «Мутант — не выродок ужасный. А брат твой — добрый и несчастный».
— Милосердие — это не по нашей части, — буркнул Мусарош.
Поррумоварруи задумался. Потом сказал, глядя в стол:
— Слышал я об одном человеке, господа. Он немолод… И многим он может показаться странным донельзя… Все пороги оббил в Комитете Спасения Свободного Отечества. Печется о благе мутантов, но при этом мутантом не является.
— Ну-ну, — поддержал профессора Фешт. — Я тоже кое-что слышал об этом юродивом.
— Почему сразу «юродивом»? — возмутился Поррумоварруи. — Старик — бывший военный врач, хирург и умница. Не один десяток лет прожил среди мутантов. Судьба так распорядилась! А теперь хлопочет, чтобы мутантов в жилищной программе Свободного Отечества не забыли, чтобы приличная больница и школа в их краях появилась. Чтобы продовольствием и одеждой снабжали централизовано…
— …И весь Мировой Свет в придачу, — Мусарош покачал головой. — Пустая затея! Этот человек ничего не добьется. Времена не те.
— Времена никогда не были «те», — вздохнул профессор, — для просителя и жаждущего справедливости…
Птицелов тоже сразу понял, о ком идет речь. Старик в имперском френче с латунными змеями на лычках. На груди — медали, на лысине — морщины, в глазах — застарелая грусть. Покровитель мутантов, принц-герцог.
— Он ничего не добьется, — согласился с Мусарошем Поррумоварруи, — если мы ему не поможем.
— А чем можем помочь Отдел «М»? — усмехнулся Мусарош. — Мы не имеем особого влияния на Комитет. О нашем существовании знает далеко не каждый.
— Походатайствуем за мутантов перед Странником, — предложил Поррумоварруи. — А тот проведет нужное решение через бюрократические лабиринты Комитета.
— Странник… — пробормотал Фешт. — Вот к кому я обратился бы за помощью в последнюю очередь!
— И тем не менее Странник имеет ощутимое влияние на Комитет.
— Но если Странник о чем-нибудь прознает! — Фешт откинулся на спинку кресла. — Мы ведь не хотим, чтобы Колдуна препарировали без нашего участия? По глазам вижу, что не хотим…
Поррумоварруи хмыкнул, поправил очки на мясистой переносице.
— Давайте суммировать, господа, — начал он усталым голосом. — Заручившись поддержкой Странника, мы сможем инициировать масштабную гуманитарную операцию в долине Голубой Змеи. Не пройдет и месяца, в пресловутом поселке будет больше нормальных людей, чем мутантов. Никто не обратит внимания на двух наемных сотрудников — господина Саада и Птицелова. Последний, кстати, вернется трудиться на благоустройстве родных пенатов в статусе полноправного гражданина.
Шефы покивали. Васку Саад поерзал на стуле.
— Вот таким гуманным образом, братцы, чужая территория станет нашей, — подхватил Фешт. — Все обойдется без митингов и пальбы. Ведь армия благожелателей, считай, вызвана самим орденоносным покровителем мутантов. Господином… как там его?
Шефы пожали плечами, Поррумоварруи снова хмыкнул и ничего не сказал. А Птицелову стало жаль принца-герцога. Старик жизнь посвятил, чтобы несчастным и убогим мутантам жилось хоть чуть-чуть, но легче. Шефы замыслили грандиозный обман, а ложь во благо — как ни крути, все равно ложь. Да и Колдун — персона загадочная. Виноват ли он в том, что похож на иномирякина? Вон грязевиков вообще не отличить от людей…
— Птицелов устроит встречу с Колдуном, — продолжил Фешт. — Беседовать с выродком будет старший агент. — Он яростно раздавил окурок в чашке из сервиза Нолу. — Как жаль, что проклятый Странник сделал мою персону публичной. Я бы сам, — Фешт потянулся, — провел операцию. Слышишь, Васку? Посчастливилось же — когда-нибудь твоя кислая рожа появится в учебниках! Только не раньше, чем мы снимем с этого массаракша гриф секретности…
— Не забывайте, в какой стране мы живем, — бросил хмурый Мусарош. — Много воды утечет, прежде чем удастся начать операцию.
— С-странник, — бросил Клаат и поглядел виновато на Фешта.
— Насколько мне известно, — проговорил профессор, — соответствующая программа давно лежит под сукном в столе председателя Комитета. Как только он ее подпишет, все завертится.