Однако надо решать.
Был бы здесь Гаэларих, мог бы придумать какой-то магический фокус... Но с другого конца плато доносились громыхающие звуки, свидетельствующие: магистр свои дела не закончил. Там же поднимался к небу столб жирного черного дыма.
...Конечно, топор мне вручили не сами убийцы законной владелицы. Прапрапра... это сколько же сменилось поколений... Но что значат поколения, когда звучит голос крови?
Да уж, кровь не водица... И магия крови – не шутка... Но до чего же не вовремя она сработала, разорви меня псы Кронга! Что бывшая Хлада не лжет, я не сомневался... По крови она нельфияда. Достаточно вспомнить ее давний рассказ про мать, рожавшую только девочек...
– Стрелять? – деловито спросил Ламмо.
Юный сокмен никаких сомнений не испытывал. Хлада превратилась во что-то непонятное, а значит, опасное. А мальчик пока что знал лишь один способ разбираться с непонятным. Грех его винить, я и сам был таким...
– Нет, – отрезал я. – Ни в коем случае не стрелять.
...Считайте меня глупцом, но я все-таки верил Феликсу Гаптору и Хильдису Кооту. Не до конца, с оговорками, но верил... Они, в общем-то, и без того имели все, что желали. И могли получить всё, чего бы ни пожелали еще, – без помощи Молота Времени. Оставалась надежда, что они все-таки используют древний артефакт так, чтобы изменить мир к лучшему. Или хотя бы сделать другим...
Потому что жить в этом я устал. Устал маршировать по нему бесстрашным героем Хигартом, по уши измаранным в крови, шагать, оставляя за спиной искромсанные верным топором тела... Устал.
Глупо, да?..
Ладно... Хватит платить за спасение мира чужими жизнями. Пора отдать что-то свое... В мире полно смертоносного железа, подберу что-нибудь подходящее.
– Забирай! – громко сказал я нельфияде. – Владей по праву, не доставай без нужды, не убирай без славы!
Именно с такой присказкой я получил Бьерсард в Храме... Получил от наследников убийц, не рискнувших взять древнее оружие в руки... Не знал. А то бы не притронулся.
Я осторожно вынул руку из петли, взялся за рукоять двумя пальцами. Медленно пошагал по плитам двора. Бьерсарду мое намерение, похоже, не понравилось. Подергивался в пальцах все сильнее и сильнее, норовил выпасть, пришлось стиснуть рукоять в кулаке.
Извини, друг... Я слишком долго жил, сполна используя право сильного. А теперь понял: иногда сила в том, чтобы отказаться от этого права.
– Ошибочное решение, Хигарт! – прозвучал голос, незнакомый и громкий.
На мгновение я опешил, показалось, что псевдоразум моего топора обернулся разумом самым настоящим, да еще и со способностью к речи вдобавок...
Однако мгновение прошло, и я понял, что Бьерсард здесь ни при чем, и даже подергиваясь, он не протестовал, – всего лишь пытался предупредить меня привычным способом.
Обращался ко мне человек, стоявший наверху, на разрушенной стене дворца.
Мэтр Тигар.
* * *
Тигар? Нет, скорее человек, несколько напоминавший бытописателя и натянувший его костюм...
Если раньше иногда мэтр казался выше своего роста, то сейчас никаких сомнений не осталось: он и самом деле вырос и раздался в плечах. Знаменитый камзол с кожаными нашлепками на локтях (до Катаклизма купленный, таких нынче не шьют!) теперь не сходился на груди и лопнул под мышками, а запястья на пару шасов торчали из рукавов, ставших слишком короткими.
Лицо тоже казалось лишь отдаленно похожим на добродушную физиономию Тигара... Однако же и новые черты показались смутно знакомыми. Ну да, тот же надменный изгиб губ, заострившийся подбородок, более резко очерченные скулы...
На гребне стоял тот же человек, чьи черты на несколько мгновений проступили во дворе замка ла-Рэ. Или не человек?
«Кто вы, мэтр Тигар?» – хотелось крикнуть мне. Все остальное – как, например, ему удалось выжить после попадания двух стрел и падения с изрядной высоты, – не казалось столь важным.
Кто он? И на чьей стороне?
Ответ на второй вопрос не задержался. Ни на чьей. На своей собственной.
– Положи топор под ноги, Хигарт. А ты, женщина, отодвинь ларец подальше от края. Тогда я позволю вам уйти. Позволю родить дочь от великана, позволю бедокурить по кабакам и задирать юбки всем встречным бабенкам... Я не люблю зря убивать.
Даже нынешний, изрядно подросший «Тигар» в лучшем случае достал бы макушкой мне до плеча. Оружия у него никакого не было – подсайдачный тесак у Ламмо он так и не взял, свой меч где-то потерял в перипетиях минувшей ночи, а новым не обзавелся. И слова его могли показаться смешными, но не показались. Жутковатой уверенностью в себе веяло от речей бывшего писателя. Да, убивать не любит. Но при нужде убьет, как муху прихлопнет.
Нельфияда ответила действием. Сверкающий клинок, в который превратилась сабелька Хлады, описал полукруг и уставился острием на псевдо-Тигара. Я вновь просунул руку в петлю топора. Потом разберемся, кому владеть древним оружием, – сами, без этого самозванца в драном камзольчике.
Лже-Тигар презрительно скривил губы, скрестил руки на груди. И громко выкрикнул фразу, адресованную никак не нам, – очень похожую на те, что гремели во дворе Каэр-ла-Рэ.
Хлопанье десятков крыльев слилось в оглушительный рокот.
Стоило ожидать...
* * *
Все-таки родной стихией этих многоруких пташек был воздух, – и в нем они показали себя совсем иными бойцами, чем в тесноте галереи Каэр-ла-Рэ. Стремительными, увертливыми... Ладно хоть двуручные мечи и кинжалы были не при них – так и остались, наверное, валяться в замке Ларинтиона. У некоторых я видел в лапах секиры, дубины и клинки, – похоже, подобранные на месте ночного побоища. Однако в большинстве своем ящероголовые бестии пользовались природным оружием – клыкастыми пастями и длинными когтями, украшавшими четырехпалые лапы...
Набросилась крылатая орава на нас не сразу. Громко хлопая крыльями, четверорукие летали над двором, – снижаясь и сужая круги. Но не атаковали.
Казалось, лже-Тигар давал нам последний шанс одуматься и подчиниться. Он так и стоял на гребне стены, скрестив на груди руки.
Я использовал паузу, чтобы разместить наше немногочисленное воинство на более удачных позициях. Скомандовал:
– Ламмо! Ломмо! В развалины! Бейте из укрытия!
Да и нам с ассасином не мешало бы отступить туда же. Как неуклюжи в тесных помещениях твари, столь изящно выполнявшие воздушные пируэты, я хорошо помнил.
Но... пирамида с Навершием так и осталась стоять у ног нельфияды. Хотя от края воительница ее все же отодвинула подальше... Едва ли для того, чтобы отдать как-бы-Тигару. Так разве станет он спрашивать позволение...
И если касательно епископа и Феликса Гаптора я испытывал сомнения, то про четвероруких знал точно: им кристалл отдавать нельзя. Ни им, ни их новому хозяину. Так что придется драться на вольном воздухе.