– «Мумии» забросили в систему несколько кораблей радиоэлектронной борьбы…
– Сколько-сколько? – переспросил Иванов, жуя.
– Ну, несколько. Три-четыре, никто точно не знает. Они подключаются к серверам удаленных колоний – тем, что на Плутоне, на Обероне, на Макемаке, защита там слабая. Загружают в нашу сетку пропагандистские ролики.
– Я еще не видел, – признался Иванов. – Учат нас, как родину любить?
– Последний ролик был о том, что союзнические силы разбомбили аграрную планету «мумий», которая кормила весь их сектор кукурузой и козлятиной. Несколько миллионов мирных ходячих мертвецов погибли. Атмосфера навсегда загажена, жизни там больше не будет, и даже солнце появится только тогда, когда закончится ядерная зима: лет через триста.
– О! – поднял вилку Иванов. – Наверняка Сводная эскадра постаралась. Это как око за око. В смысле – око за Титан.
– Наши враги сообщают нам о наших же победах? – насупилась капитан Шеремет. – Умом «мумий» не понять.
– Потом был еще один ролик, – командир «Мемфиса» усмехнулся. – «Мумия» разматывает бинты, а под ними оказывается мальчишка лет четырнадцати: розовощекий, голубоглазый, и он так невинно улыбается, глядя в камеру.
– Ильин видел врага вблизи, – Иванов небрежно махнул рукой в мою сторону. – Евгений, это правда, что у «мумий» – розовые щечки? И глазки голубые?
Я вздохнул. Вспоминать ту пещеру не очень хотелось, тем более за едой. Я проглотил, что в тот момент жевал, вытер губы салфеткой и ответил:
– Никак нет. Глаза у «мумии» черные, без белков. А кожа коричневая, как кора дерева, и морщины глубокие. А еще та «мумия» была женщиной. Только это было не понять, потому что ее истязали долгие годы. До тех пор, пока она не превратилась в злобное чудовище. Вот такой была «мумия», с которой мне удалось познакомиться.
Молчание длилось секунд пять. Потом командир «Мемфиса» изрек:
– Неудивительно, что у нас с ними до сих пор нет дипломатических отношений.
– У нас с ними рельсотронная дипломатия, – отозвался Иванов. – Увидели друг друга на радарах, и – бабах! Правильно я говорю, Ильин?
– Так точно, – ответил я, опустив глаза.
– Точно! – сам себе поддакнул Иванов и отодвинул поднос. – Как говорят в народе, не всяк тот враг, кто на тебя срет, и не всяк тот друг, кто тебя из дерьма вытаскивает. Вы слышали такую поговорку, Джозеф? – спросил он командира «Мемфиса». Тот неопределенно взмахнул светлой ладонью.
– У нас хороший флот, мы быстро учимся жить в этой новой для нас среде. Я имею в виду – в космосе. Нужно быть готовыми, друзья мои, – Иванов снова пододвинул к себе поднос, взялся за вилку. – Нужно быть готовыми!
Миссия: «Пробный полет».
Задача: провести Дзета-Икс-Ноль через контрольные точки.
Звезда: Солнце (единственная звезда Солнечной системы).
Планета: нет.
Особые примечания: тсс! Никто об этом не должен знать… Никто!..
– Внимание! У нас есть координаты первой точки выхода! – объявила капитан Шеремет. – Мы направляемся в пространство Эриды, выйдем из «искажения» на расстоянии приблизительно двенадцати мегаметров от ее поверхности. Координаты следующих точек будем рассчитывать самостоятельно. Со стороны Околосолнечного флота поддержки не будет. Более того, для нашего флота мы – неопознанный объект, который может быть идентифицирован, как корабль «мумий», и, соответственно, атакован. В контакт с флотом и с комплексами ПКО наземного базирования не вступаем, сохраняем радиомолчание. Постам доложить о готовности!
– Системы управления в норме, – отчитался я.
– Навигационные системы в норме, координаты точки выхода приняты, – продолжил штурман. Им был лысоватый, пожилой преподаватель астронавигации из Академии – Сан Саныч Якушкин. Я его неплохо знал по Академии, а вот он меня подзабыл. Неудивительно – ничем особенным от других студентов я не отличался, экзамен сдал на «хорошо», вытащив легкий билет.
– Радиолокационные и оптические системы наблюдения в норме, – прозвучал следующий доклад.
– Гравитроника в норме… Готовы к набору массы.
– Инженерный пост, системы корабля в норме.
Огромный «Мемфис» превратился в алмазную пылинку – одну из мириад, которыми была засеяна чернота космоса. Корабль дальней разведки остался один на один с пустотой. Солнце на этом расстоянии выглядело чуть более яркой, чем остальные, звездочкой. Млечный Путь стекался в зените в тугие, серебристые ленты; а во мраке невидимыми рифами плавали астероиды и кометные ядра окраин системы.
– Гравитация ноль-шесть, продолжаем набирать вес.
В рубке было слишком многолюдно, по моему скромному мнению. В «элках» ведь посты пилотов и командира размещались отдельно от остального экипажа. Непривычно, что и штурман под рукой, и наблюдатель. Нет второго пилота и старпома. Но, думаю, это не проблема – если что-то пойдет не так, за штурвалы, помимо меня, возьмутся Шеремет и Сан Саныч.
– Регистрируем «искажение». Курс – пятьдесят один, отклонение – тридцать девять!
– Ильин, ведите нас.
– Есть… – буркнул я. Крутоват был угол подъема, промахнуться – раз плюнуть. На грани допустимого: гравитронщики с ЛК-50 такого себе не позволяли.
Черная шторка перед глазами. Смена кадра. Смена полюсов Солнечной системы. Прыжок через складку в пространстве по другую сторону от Солнца.
Вот – Эрида. Покрытая метановым снегом малая планета. Бело-серый шар размером с Плутон. Самое светлое тело в нашей системе после Энцелада – спутника Сатурна. Даже здесь, на глухих окраинах, в лишенном солнечных лучей пространстве ее поверхность кажется яркой. На фоне светлого полушария черной замочной скважиной выглядит медленно ползущее пятно Дисномии – крошечной, кособокой луны.
– С прибытием, экипаж! – голос капитана дрогнул. Волновалась наша Надежда, беспокоилась, что мы развалимся на кварки в момент входа в «искажение». Но все обошлось, новый корабль не подвел, выдержал. – Постам доложить…
И все по кругу: «норма-норма-норма… огни зеленые-зеленые-зеленые…»
На пульте наблюдателя что-то пиликнуло.
– Есть четкий радиосигнал с навигационного маяка Эриды. И вот сейчас – радарное излучение. Работает комплекс ПКО, – отрапортовал наблюдатель: американский специалист Клайв О’Браен. На новый корабль набрали разношерстную команду: трое русских, двое американцев – наблюдатель и гравитронщик и японец – инженер. Языковой барьер не вставал между нами, потому что все шестеро прекрасно говорили на языке Крылатых. Такая вот ирония судьбы.
– Ильин! Якушкин! Спрячьте нас в тень Дисномии! – распорядилась капитан.
На Эриде, вероятно, не было людей. Я полагаю, что там находилась законсервированная база, которую в случае необходимости легко можно «оживить» и «населить». Комплекс-автомат мониторил пространство. Пока он отреагирует на объявившуюся на радаре цель, пока наведет оптику, нас уже не будет на прежнем месте. Космические расстояния здесь играли нам на руку: тревожный сигнал с Эриды доберется до ближайшего патрульного соединения через несколько часов, а то и больше. Невольно мы пользовались брешами в обороне собственной системы.