Второго выстрела сделать ему не дали. Шипящие плевки плазмометов превратили убежище стрелка и его самого в раскаленные угли.
Второй завалился вперед, не понимая, почему так холодно стало его ногам. Секунду он тупо смотрел, не понимая, чьи это ноги в тяжелых десантных ботинках конвульсивно дергаются неподалеку, потом жутко заорал, цепляя пальцами черную жирную почву.
В наушниках группы заголосил умирающий:
— Выжигайте подлесок! Выжигайте под...
Потерявший ноги десантник нажал кнопку, активирующую огнемет, и выжег сектор перед собой.
Его оттащили и оставили, привалив к изгибавшемуся аркой корневищу. Медицинская система боевого костюма уже запечатала гелем культи и вводила противошоковые препараты и зубодробительный коктейль, приведший раненого в состояние нечеловеческой ясности сознания и спокойствия.
Устроившись поудобнее, он нацелил оружие в темноту и стал ждать.
* * *
Потом Ян не раз пытался восстановить события и ощущения той ночи. В первую очередь — ощущения. Это было странно и страшно — жить, зная, что случится, но не зная, как и когда. День ото дня росли ощущение надвигающейся угрозы и безнадежная тоска при виде Марсии. С каждым днем девушка таяла. Она часами лежала, подключенная к аппарату воспроизведения, и прокручивала ленты, пытаясь понять, где же зашифровано то, ради чего была разрушена Империя Трех Рас.
Сам Ян вместе с Огердом метался между немногочисленными укреплениями городка друидов, помогая настраивать странные, вызывающие оторопь системы защиты, ломая голову над тем, как наилучшим образом распределить малочисленные силы защитников и дать как можно больше времени для отступления остальных к кораблю.
И как только рядом появлялся кто-нибудь из Видящих, он старался поймать его взгляд, прочитать по глазам — сколько им еще осталось? Что еще удалось прочитать в глубине немыслимого потока вероятностей?
Но Видящие лишь качали головами и уходили.
Жан часами натаскивал Андрея и Хорита, а те — своих бойцов.
Ян все больше времени проводил с Марсией, Огерд — с командой обслуживания корабля, занявшейся переоборудованием его яхты. Со смесью недоверия и изумления он наблюдал, как врастают в его корабль полупрозрачные горбы «медуз», выпускающих внутри корпуса щупальца, соединяющиеся в дублирующую систему жизнеобеспечения и навигации.
Но и его не оставляло гнетущее, заставляющее тревожно вглядываться в зеленоватый сумрак над головой ощущение надвигающейся беды.
Татьяна в первые дни пребывания в Месте Покоя замкнулась. Вынужденное бездействие навалилось тяжелым грузом, подавляя желание что-либо делать. Она вновь и вновь прокручивала события, полностью разрушившие ее жизнь. Ян попытался помочь, рассказать о том, что произошло с ним, ведь они оба попали в водоворот событий против своей воли, но это не помогло.
Девушка молча выслушала его и, вежливо поблагодарив, ушла в свою комнату.
Там она и лежала, неподвижно глядя в потолок. Встретив отца Марсии, Ян и Огерд вежливо прижали его в коридоре к стенке и учинили допрос — почему никто не помогает их подруге, где хваленая эмпатия ведунов и вообще какого черта здоровая молодая девица овощем валяется на кровати.
Ведун, посопев, глянул на друзей сердито и умоляюще:
— От меня вы что хотите? Ей время нужно, чтобы в себя придти. И никаких чудес. Наркотики ей давать? Гипнотизировать? Или стоять над душой? Не буду!
— Но нельзя ж ее в одиночестве оставлять!
— А кто ж ее оставляет? — возмутился друид. — Вы с ней разговариваете? Наши девчонки к ней ходят, еду носят, говорят, расспрашивают. Она отвечает — значит, в себя не ушла. Дайте ей время!
Времени не оказалось.
Татьяна соскочила с кровати, когда раздались первые взрывы и за окном полыхнуло грязно-оранжевым.
* * *
Основной целью нападавших были деньги.
Условия контракта изменились, и они имели право уничтожить объекты и пленки, но и в этом случае от них требовались доказательства. А если пленки будут предоставлены нанимателю, вознаграждение было существенно больше.
Это соображение стало определяющим при выборе тактики и оружия — легкие стрелковые комплексы.
Это дало обороняющимся шанс.
Помогла и гибель десантных шаттлов — из них не успели выбросить автоматические комплексы атаки, в просторечии «бультерьеры».
Но такие комплексы были в гораздо более массивных десантных модулях, тихо опустившихся у противоположного конца поселения.
Темирник и шериф сноровисто выкатили контейнеры и вставили в щели пластины активации.
Негромко прожужжав, откинулись боковые стенки, и из черного нутра показались суставчатые лапы, ощетинившиеся по всей длине тонкими изогнутыми лезвиями. Матово-черные бочкообразные туловища заканчивались овальными, сильно сплюснутыми сзади головами.
Киберзвери замерли, получая информацию от многочисленных датчиков, расположенных вдоль туловища. Комбинированные серво-биологические приводы повернули безглазые головы в сторону целей.
Темирник слегка приглушил поступающее от своего бультерьера изображение и скомандовал:
— Вперед!
* * *
На подступах к жилой части поселения десантная группа встретила ожесточенное сопротивление. Друиды оборудовали несколько огневых точек на разных уровнях древесных стволов и сейчас прижимали десантников к земле. В отличие от нападавших, они не стеснялись в выборе оружия — беда была в том, что кроме легкого стрелкового оружия и нескольких стационарных метателей оружия почти и не было.
Андрей тщательно нацелил короткий раструб на неприметную кочку, за которой засел расчет противника. Палец уже вдавливал кнопку «Пуск», когда изнутри мягко толкнуло предчувствие, и он чуть сместил прицел.
Устаревшая, но все еще эффективная ракета-мяч вырвалась из пусковой трубы и ушла к цели. Расчет тяжелого метателя длинным прыжком, используя мышечные усилители костюмов, уходил с позиции, когда мяч звонко лопнул над ними, выпуская капли раскаленного металла и тончайшие сверхпрочные иглы, прошившие костюмы в местах сочленений.
На землю упали мертвые дымящиеся тела. Раскаленный металл непоправимо повредил и автоматику метателя, сделав его бесполезным.
Андрей едва успел. Дерево, шипя, задымилось, в лицо ему брызнули обжигающие брызги кипящего сока. Кто-то вел огонь из лучевика, и не было времени выслеживать цель. Андрей полностью вошел в состояние боя, воспринимая окружающее пространство как сферу, внутри которой надо было перемещаться так, чтобы все время оставаться на ногах и в безопасности. Для этого надо было устранять угрозу.
Едва касаясь ветви, он добежал до ее конца, пружинисто оттолкнулся и ушел вверх, выбрасывая руку. Трос был на месте — тонкий, очень прочный и совершенно незаметный.