Но без тех же беспилотников дальше делать было нечего, как и без тяжелых исследовательских скафандров, и они таскали и таскали неудобные для переноски вручную контейнеры, забивая внутренние помещения яхты.
В результате корабль стал похож, как мрачно пробурчал, пробираясь по загроможденному коридору, Огерд, на «телегу мародеров».
И все было необходимо. Все надо было уместить, другой базы попросту не существовало.
Наконец, когда стало ясно, что больше запихнуть в яхту уже ничего не удастся, Огерд скомандовал взлет.
— Знать бы, что именно мы ищем, — Ян в сотый раз увеличивал и уменьшал картинку, показывающую всё ту же пустоту пространства с висящими в ней каменными шарами планетоидов и их спутников.
— Висеть рядом с системой до бесконечности мы не можем, обследовать ее полностью тоже не получится, просто не хватит ресурсов. Положимся на удачу или здравый смысл? — он приблизил снимок одного из спутников самой крупной планеты системы и вдруг резко подался вперед, словно собрался нырнуть внутрь голограммы.
— А это что? — Ян указывал на темное пятно, похожее на тень от горы или глубокую расщелину.
— Давай посмотрим, — без особого энтузиазма отозвался Огерд, настраивая параметры отображения.
— Похоже на тень, но, — он нажал несколько клавиш, приближая изображение и разворачивая его, — что может такую тень отбрасывать?
— Смотри, вот склон горы, — Ян показал тонким стилусом на фрагмент изображения, — вот группа валунов, даже не валунов, столбов. Видишь, в какую сторону они наклонены?
— Так... так-так, — понявший, куда именно смотреть, Огерд разворачивал изображение, рассматривая его с другой точки, — а вот этот обломок скалы...
Он замолчал, пытаясь понять увиденное.
— Тень в другую сторону падает, — хлопнул напарника по плечу Ян.
— Точно! Словно обломок лежит на чем-то.
— На чем-то прозрачном. Какая-то наклонная плоскость из абсолютно прозрачного материала.
— Отправляем бот?
— Да. Садись на место дублера, давай посмотрим вместе.
Каждый беспилотник нес на борту — это еще и исследовательский бот — аппарат с возможностью дистанционного управления, предназначенный для обследования поверхности. Аппарат напоминал мяч для регби, снабженный двумя толстыми изогнутыми крыльями, которые на самом деле крыльями не были, хотя в случае необходимости могли до определенной степени стабилизировать полет.
В «крыльях» содержались многочисленные манипуляторы, отсеки для забора и хранения образцов и даже маломощный излучатель.
Оторвавшись от днища машины, бот стремительно «упал» к поверхности планетоида и, чуть заметно покачиваясь, остановился неподалеку от странной расселины.
Осторожно управляя ботом с помощью специального джойстика, Огерд направил аппарат туда, где, отбрасывая тень, лежал обломок скалы.
— Посмотри на показания — это действительно какой-то совершенно прозрачный материал, — негромко сказал Ян. Он смотрел на небольшой экран, на котором транслировались данные с бота.
Сейчас темная масса полностью закрывала обзор. Тьма мягко качнулась, аппарат повис над расселиной. Бот сканировал пространство вокруг себя во всех возможных диапазонах, и постепенно на экране прорисовывалась картинка, полученная на основе поступившей информации.
То, что казалось утонувшим в тени провалом — трещиной в поверхности, выглядело на экране гроздью мыльных пузырей, нанизанных на идущие в разных направлениях трубки. Все это сооружение опиралось на купол, который и держал сейчас обломки скалы.
— Невероятно. Оно есть и его нет, — пробормотал Ян, переводя взгляд с экрана с картинкой на монитор, куда транслировалось изображение.
— Идем туда, — не дожидаясь ответа напарника, Огерд заговорил, одновременно переводя двигатели яхты в рабочий режим.
— Внимание, пассажирам занять свои места. Старт через три минуты.
И, чуть помолчав:
— Кажется, мы что-то нашли.
* * *
— Садимся!
Посадочные «лапы» мягко коснулись грунта, легкие облачка пыли, поднявшиеся от их прикосновения, медленно оседали в абсолютной тишине лишенного атмосферы каменного шара, вращавшегося вокруг такой же мертвой, навеки умолкшей планеты.
Ян и Огерд стояли в шлюзе, последний раз проверяя снаряжение друг друга.
Татьяна и Марсия заняли места в постах ведения огня, которые Огерд расконсервировал во время пребывания на базе.
Андрей следил за пространством звездной системы — Огерда нервировала близость миров техномага. К тому же никто из них не знал, как отреагируют Врата на попытку проникновения. Как сказал Ян: «Я бы просто выставил системы безопасности на максимум и испарял к чертовой матери всех. На всякий случай».
Оставалось надеяться, что те, кто возвел это странное сооружение, думали иначе.
— Надеюсь, это именно то, что мы ищем, — голос Яна в шлемофоне скафандра казался глуховатым и плоским.
Зарев двигался к расщелине длинными, обманчиво медленными прыжками, привычно стараясь прижиматься к поверхности. Любого космодесантника в первую очередь учат именно этому — сливаться с рельефом местности, даже в условиях слабой гравитации двигаться по поверхности, используя малейшую возможность, чтобы укрыться. Учили жестко, поскольку любой «козлиный прыжок» мог стоить жизни не только прыгуну, но и его товарищам. Случаи, когда бестолково болтающего ногами, пытаясь спуститься вниз, бедолагу резал импульс, выпущенный ксеносом, были нередки. А случалось, что после такого прыжка в центр скрытно двигающейся группы падал взрывающийся подарок.
Огерд шел сзади, готовый в случае необходимости прикрыть напарника. Или отскочить, бросив всё, остаться в живых и продолжить миссию.
Таков был неписаный закон космодесанта — один должен выжить.
Живой может вытащить напарника или предупредить остальную группу.
Мертвецы бесполезны.
— Датчики регистрируют изменение плотности поверхности и пространства перед вами. Пять метров прямо по курсу, — голос Андрея в наушниках был бесстрастен.
Правильно, так и надо. Эмоции не должны отвлекать десантников от выполнения задачи.
В их мире — мире, где кислород — это жизнь, которую ты несешь на себе в плоских баллонах, где звуки — это только то, что раздается в твоем шлемофоне, мире, где само понятие «тьма» теряет смысл, эмоциям не было места.
Ян осторожно подошел к провалу. Непроглядная тьма, затаившаяся в разломе мертвого мира, равнодушная, холодная... Не холодная даже, поскольку она никогда не знала тепла — просто мертвая.
Или она только кажется такой?
Сердце забилось чаще — зеленые цифры показателей встроенного в скафандр аналитического комплекса сошли с ума. Мгновение назад они показывали наличие перед ним скопления вещества с плотностью черной дыры, а сейчас говорили о глубине провала в полтора миллиона парсеков.