Много странного рассказывали путники, заплутавшие на дальних дорогах. Их словам верили мало, потому что всего того, о чем они говорили, не могло быть на Меоне. Но колдуны зохров выслушивали истории странников, курили свой йер и уносились на крыльях волшебного зрения. А потом соглашались. Мол, да, все так и есть, потому что путешественники прошли «вратами богов» и не заметили этого.
«Видели ли вы две скалы по обе стороны от дороги? Шли руслом давно пересохшей реки?» — спрашивали колдуны.
И странники подтверждали. Ведь шаманы, курившие йер, смотрели глазами богов и не ошибались. А путешественники, поскучав в землях Зохра, вновь собирались в путь. Их звал голос стеклянной горы Кайо. Да и говорящие звери теперь были для них ближе людей. Уйдя во второй раз, странники больше не возвращались. Зачем? А старые зохры кивали и улыбались. «Все правильно», — говорили они. А когда любопытная молодежь прибегала в дома колдунов, чтобы сыпать вопросами, те отвечали:
— Если Врата Богов вдруг закроются, Меон задохнется. Он станет скучен и однообразен, как жизнь очень глупого человека. А если никто не проходит Вратами, то гаснет их сила.
Молодежь пожимала плечами. Совсем непонятно.
Но после потопа даже опытные путешественники не могли пройти в те места, а колдуны стали терять силу. Даже йер не помогал. «Боги покинули Мир...» — отвечали на все вопросы старые зохры. Вскоре долгожители вымерли. И никто больше не рассказывал дивных былей. А тем, кто остался, казалось, что небо Меона стало каким-то тяжелым и плоским. Вот уж точно — «небесная твердь». Как крышка над блюдом. Захочешь — не вылезешь.
Миновали времена легенд. Теперь в мире творилась бессмыслица. Всюду Контроль, куда ни плюнь, где пепел из трубки ни выбей. И Владыка Шайм Бхал хмурится. Сколько лет старику, а чего от кого ждать — до сих пор понятия не имеет.
Сизый дым тек по бокам древней трубки. Юйг Аден сидел на сплетении силовых линий и отрешенно курил, глядя мимо Владыки. Это выглядело абсурдом. Ведь Вознесенные, как известно, не люди. Лишь в исключительных случаях они принимают человеческий облик. А этот, с позволения сказать, Высокий, явился в сердце Шайм Бхал в неподобающем виде и теперь курит шаманскую трубку. Иллюзия человечности, созданная бывшим моряком, казалась настолько реальной, что Владыка, происходящий с континента Май, подавился густым дымом и чуть не чихнул. От нелепости происходящего он перестал мыслить связно.
«Где он смог достать йер?» — пронеслось в голове у старца.
— Что ты хочешь сказать своей выходкой, Юйг? — спросил один из Высоких. Он выглядел молодым и напористым.
Бывший моряк неспешно выпустил густой клуб сизого дыма. Потом произнес:
— Древние боги ушли. Врата через Пределы закрылись. Меон давным—давно деградирует, Майн. Теперь человечество докатилось до глупости, которую называют Контроль. Тебе это нравится?
В сторону Владыки зохр даже взгляда не бросил.
Майн потупился, вспомнив меч, который верой и правдой служил ему в течение всей человеческой жизни. Вдруг захотелось почувствовать в руке его рукоять. Его вес. Захотелось стремительной ярости битвы.
— Технократия лучше Контроля, — ответил бывший воин, беря себя в руки.
— Вот—вот, — пробурчал Юйг, нервно дернув щекой. — Там хоть что-то происходит. А у нас — болото.
На мгновение в сердце Шайм Бхал воцарилось молчание. Ни одной мысли. Словно затишье перед бурей. В горних высях, выходит, тоже так бывает. Но буря не разразилась. Энергетические тела Высоких слабо мерцали, а Владыка по-прежнему сиял средоточием силы. Слишком разными были Шайм Бхал, происходившие с различных континентов и из отдаленных времен.
В полной тишине бывший моряк докурил трубку и стал выбивать пепел. Подняв подбородок, он дерзко взглянул в очи Владыке и горько сказал:
— Древние боги ушли, о Верховный. Меон кто-то закрыл, как клетку с пойманной птицей. Птица разжирела на дармовом зерне. Разучилась летать. Она стала домашней. А птичка-то — мы и есть... Шайм Бхал возник сразу после того, как врата через Пределы захлопнулись. Мы заняли место ушедших богов, Владыка. Но мы не боги. Мы — только домашние птицы. Прирученные, — слова давались Юйгу с трудом. — Мы — Контроль.
Майн на мгновение обрел человеческий облик. В его глазах полыхнул гнев.
— Какой, к Темной Матери, Контроль?! Контроль — там, внизу! — вскричал он. — Выбирай слова, зохр! — И добавил, уже тише, скрестив руки на узкой груди: — Мы — исток.
— Мы делаем «как надо», Майн, — печально произнес бывший моряк. — И давным—давно разучились делать иначе. Как сами хотим. А почему так случилось — загадка. Но домашнюю птичку кто-то сильно напугал, и теперь она созерцает прутья своей клетки, считая их благом. Называет их умными словами «узлы кармы» и «линии мира». Дисциплинированно развязывает, расправляет. И очень боится свободы.
Юйг протянул руку и натолкнулся на невидимую преграду. Владыка Шайм Бхал отгородил его сетью силовых линий от остальных, дабы уменьшить влияние. Зохр сделал сеть видимой и встал во весь рост выпрямившись. Лицо его приобрело строгое скорбное выражение. Светящиеся линии охватывали фигуру бывшего моряка полукругом.
— Клетка, — жестко сказал он. Потом сжал и разжал кулаки.
— Я — Контроль, — выдавил он из себя через некоторое время. — Вы — Контроль. Мы давно разучились летать. Неудивительно, что люди Меона стали похожи на нас. Мы так долго делали им благо... И сделали, демон возьми! Так вот я в отличие от многих из вас не хотел быть таким! Я даже после Вознесения держал в руках шкот. Я цеплялся за жизнь! Но теперь мы — Контроль. И они, внизу — тоже Контроль. Круг замкнулся. Теперь остается лишь ждать, когда это закончится!
— Кончится — что? — оторопело спросил кто-то из неофитов.
— Мы! — резко выдохнул Юйг.
Призрачные фигуры Высоких застыли — кто в немом ужасе, а кто — с молчаливым укором. Владыка Шайм Бхал прикрыл мудрые, многое видевшие глаза. Боль утраты Единства резала, словно ножом. А бывший моряк с силой бросил колдовскую трубку оземь, и она разлетелась в мельчайшую пыль. Рвать по живому — так рвать по живому. Не задерживаясь ни на мгновение, Юйг покинул пределы Шайм Бхал, и многотерпеливая земля Меона приняла его почти человеческое тело.
Память о словах и поступках Юйга до сих пор оставалась для всех в Шайм Бхал тяжелой, болезненной темой. А для самого бывшего моряка — еще одной вехой на долгом нелегком пути. Но об этом не стоило думать. Зохр всегда находил себе дело. Вот и сейчас, в первое утро зимы двести пятьдесят первого года эпохи Контроля, Высокий, с комфортом сидя на черных холодных камнях, слушал бурю, бушующую внизу. И вой ураганного ветра был голосом мальчика. Юйг нахмурил лоб и задумался. Всю прошедшую ночь по лесам средней полосы Мая гулял осенний ветер. Он вел себя смирно, как и подобает осенним ветрам. Нес тучи с дождем, который пролился где-то возле местной силовой аномалии. Этот ветер не рвал с корнем деревья, не рушил дома. Не было предпосылок к тому, что обычный циклон выйдет на океанский простор, обретет силу урагана и, достигнув Зохра, начнет крушить все на своем пути. И еще там, в глухих лесах Мая, в деревне, в прошлую ночь плакал мальчик. Тоже на первый взгляд дело обычное. Двенадцатилетние мальчишки иногда плачут. Только причины для слез у них разные...