С каждой новой находкой, с каждым новым открытием — вроде того, что низ двери был обит листовым железом, а слуховые оконца находятся на такой высоте, что даже у Пода, когда он на них смотрит, кружится голова — надежды добываек на побег становились все слабей: способа выбраться отсюда они пока не видели.
Под все больше времени проводил в раздумьях, Арриэтта, когда ей надоела музыкальная шкатулка, раскопала среди журналов несколько старых и рваных экземпляров «Иллюстрированных лондонских новостей». Она вытаскивала их — один журнал за раз — и, разложив под столом, апатично бродила по огромным, как паруса, страницам, рассматривая картинки, а иногда читая вслух.
— Понимаешь, никто не знает, где мы! — порой восклицал Под, нарушая унылое молчание. — Даже Спиллер.
«Даже мисс Мензиз…» — думала про себя Арриэтта, грустно глядя на диаграмму в полстраницы, где была схема плотины, которую собирались строить в низовьях Нила.
Когда утра стали прохладнее, Хомили оторвала несколько полосок от изношенного одеяла, и они с Арриэттой обертывали их вокруг бедер наподобие саронга и накидывали на плечи вместо шали.
Увидев это, Плэттеры решили зажечь газовую плиту и оставить ее гореть, прикрутив горелку. Добывайки были этому рады: хотя в комнате порой делалось душно, они могли теперь подсушивать остатки самых невкусных блюд, и трапезы стали для них привлекательнее.
Однажды миссис Плэттер поднялась торопливо по лестнице и с очень решительным видом, направилась к столу. Добывайки увидели, что она выдвигает второй, закрытый, ящик и вытаскивает оттуда лоскуты и свертки из кусочков старой материи, аккуратно перевязанные тесьмой. Развернув сверток пожелтевшей фланели, миссис Плэттер взяла портновские ножницы и, подойдя к картонке, стала пристально, прищурив глаза, разглядывать Пода, Хомили и Арриэтту.
Добывайки испуганно смотрели, как над их головой мелькают лезвия ножниц. Щелк. Щелк. Неужели она хочет подравнять их по росту? Но нет… Кряхтя и пыхтя, миссис Плэттер опустилась коленями на пол и, сложив фланель вдвое и расстелив ее перед собой, вырезала три комбинезона, все на один покрой, из целого куска. Она сострочила их на швейной машине, досадливо ахая всякий раз, как застревало колесо или рвалась нитка. Когда у нее упал наперсток и закатился под ножку машины, добывайки отметили, где он лежит: наконец-то у них будет чашка!
Тяжело дыша, миссис Плэттер вывернула свои изделия на правую сторону (при помощи крючка для вязания тамбуром).
— Получайте! — сказала она и кинула комбинезоны в картонку.
Они стали колом, как безголовые куклы. Никто из добываек не шевельнулся.
— Ну, одеться-то вы можете сами, не так ли? — сказала, помолчав, миссис Плэттер.
Добывайки смотрели на нее широко раскрытыми, немигающими глазами и, подождав немного, она повернулась и вышла.
Одеяния были ужасные — бесформенные, жесткие, негнущиеся, и сидели они ужасно. Но они грели, и теперь Хомили могла наконец выполоскать их собственную одежду в миске с питьевой водой и повесить сушиться над газом.
— Слава богу, что я себя не вижу, — мрачно сказала Хомили, подозрительно глядя на Пода.
— Слава богу, — согласился он, улыбаясь, и поскорее отвернулся от нее.
Время шло, и постепенно добывайки узнали, по какой причине их взяли в плен и с какой целью. Узнали они и о постройке на острове дома-клетки (уверенные, что теперь-то уж они станут грести деньги лопатой, мистер и миссис Плэттер решили даже поставить вместо ворот на подъездной дороге турникет) и о том, что одна его сторона будет сделана из зеркального стекла, чтобы выставить напоказ их домашнюю жизнь.
— Стекло обязательно должно быть тяжелым и крепким, — объяснял мистер Плэттер жене план будущего жилища, — чтобы они не могли его разбить, и ходить по бокам в пазах, чтобы можно было его поднимать и чинить клетку. Мебель надо намертво приделать к полу и так расположить, чтобы спрятаться за ней было нельзя.
— Ты помнишь клетки в зоопарке, где животные спят за стенкой в глубине? Стоишь там часами и ждешь, когда оно выйдет, и все зря. Нам это не подойдет. Мы не можем допустить, чтобы люди требовали назад свои деньги.
Миссис Плэттер была с ним согласна. Она видела мысленным взором будущую постройку и считала мистера Плэттера на редкость умным и дальновидным.
— Клетку, — продолжал он с серьезным видом, — или дом, или как там это назови, надо поставить на бетонный фундамент. Нам ни к чему, чтобы они прорыли нору.
— Еще бы, — поддакнула миссис Плэттер.
Пока мистер Плэттер занимался устройством их жилья, миссис Плэттер, как выяснили добывайки, договорилась с портнихой полностью обновить их гардероб. Чтобы одежда подошла по размеру, миссис Плэттер взяла в качестве образца их ночные сорочки. Хомили с большим интересом слушала, как миссис Плэттер описывает мужу зеленое платье — «с небольшим турнюром… как мое лиловое в полоску, помнишь?»
— Хотела бы я хоть одним глазком взглянуть на ее лиловое в полоску, — озабоченно повторяла Хомили не раз и не два, — имела бы, по крайней мере, какое-то представление.
Но Пода заботили куда более серьезные вопросы. Каждый подслушанный разговор все больше укреплял его уверенность в их ужасной судьбе: прожить остаток своих дней на глазах у человеков, под их постоянным, неослабным взглядом. «Ни одно живое существо не выдержит этого, — думал Под, — мы просто зачахнем под этими взглядами — вот что с нами будет; мы захиреем И умрем. А человеки будут на нас пялиться, даже когда мы окажемся на смертном одре; будут смотреть, вытягивая шеи и отталкивая друг друга, как Под гладит по голове умирающую Хомили или Хомили — умирающего Пода. Нет, — мрачно решил он, — с сегодняшнего дня вся наша жизнь, все мысли должны быть посвящены одному: как нам убежать; убежать, пока мы еще здесь, в мансарде, пока не наступила весна. Только бы не попасть живьем в эту клетку со стеклянной стенкой. Чего бы это ни стоило. Любой ценой!»
Зима подходила к концу, и Пода все больше раздражало то, что Хомили нервничает из-за пустяков, вроде противня с золой, а Арриэтта не обращает ни на что внимания и интересуется только «Иллюстрированными лондонскими новостями».
За это время (с середины ноября до декабря) добывайки составили несколько планов и попытались претворить их в жизнь. Под ухитрился вытащить четыре гвоздя, которыми была прибита деревянная заплата на полу под кухонным столом.
— Понимаете, они тут не ходят, — объяснил он жене и дочке, — а под столом тень.
Эти четыре крепких гвоздя он заменил менее тонкими, взятыми из коробочки. Их было куда легче выдернуть, а втроем они могли сдвинуть в сторону деревянную планку. Под ней они обнаружили уже знакомые им брусья и поперечные балки; все было покрыто пылью, лежавшей толстым слоем — по колено добывайкам — между их полом и потолком нижней комнаты. («В точности как тогда, когда мы переехали под кухню в Фирбэнке, — сказала Хомили. — Иногда я думала, нам никогда не привести там все в порядок, и все же нам это удалось».)