Красавчик знал, что Фрэнк прав. Он огляделся, пытаясь определить, где засел команчи, и Кортни, хоть и напуганная, испытала злорадное удовольствие, заметив его страх. Всем им было чего бояться, но причины у всех были разные.
Фрэнк ошибся насчет Эванса. Прошло десять минут; не слыша криков, они решили, что Эванс мертв. Фрэнк и Красавчик полагали, что индейцы пришли за Кортни, но она сомневалась в этом. Поблизости могли проезжать индейцы, не имевшие никакого отношения к друзьям Чандоса, и тогда ей предстояло вскоре умереть вместе с Красавчиком и Фрэнком.
— Мне нужен револьвер, — сказала Кортни, поднявшись на ноги.
— Черта с два ты его получишь! — рявкнул Красавчик.
— Неужели у тебя совсем нет мозгов? — вспылила Кортни. — Может, я и не слишком умело обращаюсь с оружием, но могу застрелить того, кто окажется прямо передо мной.
— Ага, к примеру меня.
Фрэнк хихикнул, и Кортни стиснула зубы от злости.
— Неужели вы не понимаете, что там может быть кто угодно? — сердито спросила она. — Не исключено, что это вовсе не человек, а зверь — мы же больше не слышали криков. А вдруг с Эвансом произошел несчастный случай?
— При несчастном случае человек не будет так вопить, — заметил Фрэнк.
— Ну ладно, — согласилась Кортни. — Но мне надо кое-что вам сказать. Не похоже, что это Чандос. Он не успел бы так быстро добраться сюда. На днях его укусила змея, и он был еще не совсем здоров, когда Эванс захватил меня. Вот почему я не хотела, чтобы Ромиро встречался с Чандосом. Чандос еще слишком слаб, я боялась за него. Конечно, в округе есть и другие индейцы, но с чего они приедут спасать меня? Видели ли вы, чтобы команчи спасал белую женщину?
— Я вижу перед собой белую женщину, которая готова на что угодно, лишь бы заполучить револьвер, — отозвался Красавчик. — Можешь трещать до посинения, но ты его не получишь.
— Ты…
Красавчик рассвирепел:
— Заткнись, я должен слышать, что там происходит!
Кортни, стиснув зубы, замолчала. И тут Фрэнк удивленно пробормотал:
— Не верю своим глазам! Мерзавец спятил — он идет один!
Красавчик и Кортни обернулись. Это был Чандос, и он направлялся к ним действительно один. Верхом на Шуафуте он медленно объезжал деревья, пока не оказался примерно в десяти футах от них. Сердце Кортни заныло тревожно и радостно. Он пришел за ней! Больной, он приехал ее спасать!
Выглядел он ужасно: двухдневная щетина и мятая одежда подчеркивали его изможденный вид. Он даже не переоделся.
Красавчик усмехнулся. Фрэнк крепко держал свой револьвер.
У Чандоса же в руках были только поводья, револьвер висел на поясе в кобуре. Взглянув на Кортни, он заметил ее разорванную одежду и напрягся.
— Вы один, мистер?
Чандос, не удостоив Фрэнка ответом, спешился и неторопливо выступил вперед. Кортни затаила дыхание; револьвера он так и не вынул, и Фрэнку не составляло никакого труда выстрелить. Но тут она увидела, что Фрэнк колеблется, напуганный и сбитый с толку храбростью Чандоса. Красавчик тоже не двигался. Видимо, оба решили, что на них из-за кустов нацелены стрелы. Они не могли поверить, что Чандос рискнул прийти на поляну один, без прикрытия друзей-команчей. Интересно, так ли это на самом деле?
— Вы Чандос? — спросил Фрэнк. Чандос кивнул:
— По следам видно, что вас четверо. Где четвертый?
Красавчик улыбнулся:
— Тебе лучше этого не знать.
— Мексиканец мертв, Чандос, — сказала Кортни.
— Я велел тебе заткнуться! — рявкнул Красавчик, повернувшись к ней и занеся руку для удара.
— Лучше помалкивай!
Суровый тон Чандоса остановил Красавчика. Он медленно опустил руку и с вызовом повернулся к нему. Кортни, охваченная тревогой, ждала, что он выхватит револьвер. Но тут заговорил Фрэнк:
— Вы не спрашиваете про Эванса. Значит, это вы убили его?
— Он жив, — сказал Чандос.
— Тогда что, черт возьми, вы с ним делали? Он орал как резаный.
— Мне не понравилось то, что он сказал, и я…
— Нет, я не хочу этого слышать, Чандос! — закричала Кортни.
— Да, это не важно, — согласился Фрэнк. — Но он жив?
— Я оставил рядом с ним его винтовку. Кортни не поняла смысла этих слов, но мужчины сразу поняли все. Теперь, когда намерения Чандоса не оставляли сомнений, разговоры прекратились и воздух наэлектризовался. Трое мужчин стояли в напряженном молчании, ожидая первого движения. Его сделал Фрэнк. Вскинув револьвер, он выстрелил.
Кортни закричала. Нервы подвели Фрэнка: рука его дрогнула, и пуля пролетела мимо цели В то же мгновение в руке у Чандоса появился револьвер. Красавчик выхватил свой, но Чандос стремительно бросился на землю, сделав два выстрела. Первый поразил Фрэнка в грудь, он умер мгновенно. От второго Красавчик дернулся вперед, выпучив глаза от удивления: он не успел выстрелить ни разу. Он взвел курок, и револьвер вылетел из его руки при третьем выстреле Чандоса. Красавчик, падая на колени, повернулся лицом к Кортни:
— Наверное… мне следовало… поверить тебе, лапочка… этот мерзавец… убил меня.
Он был еще жив. Он умрет не сразу, но смерть неизбежна: с простреленными кишками долго не живут. Красавчик знал это. Его васильковые глаза были полны ужаса.
Чандос поднялся с земли и выступил вперед. Лицо его выражало непреклонную решимость. Он подобрал с земли револьвер Красавчика и, не сводя глаз с врага, убрал свой револьвер в кобуру. Несмотря на боль, Красавчик понял, что это значило.
— Ты оставил Эвансу его винтовку, — простонал он, — оставь мне мой револьвер.
— Нет.
— Чандос, ты не можешь так поступить! — крикнула Кортни.
Чандос даже не посмотрел на нее — взгляд его был прикован к Красавчику.
— Он причинил тебе боль и расплачивается за это.
— Это мне решать.
— Нет, не тебе. — Он быстро взглянул на Кортни, а потом снова уставился на Красавчика. — Садись на мою лошадь, леди. Мы уезжаем.
Кортни побежала к его лошади, но Чандос сразу понял, что она хочет уехать прочь от него, разозленная его жестоким самосудом. Чандос бросился за Кортни и поймал ее за руку.
— Он ведь причинил тебе боль, верно? — холодно спросил он.
— Да, но он не делал того, что ты думаешь. Его остановил крик Эванса.
— Но он все-таки причинил тебе боль, а значит, наказание неизбежно. Я мог бы заставить его мучиться намного дольше.
Он отпустил ее руку, и Кортни крикнула:
— Почему ты такой мстительный? Тебе же он ничего не сделал!
— Может, ты жалеешь, что я пришел за тобой, Кошачьи Глазки?