— Вопросы будут?
У спецов вопросов не возникло. Хотел что-то спросить Лебеденко, но сдержался, поняв – не время!
Вьюжин подвел итог совещания:
— Сейчас Мамаеву с подчиненными заняться Флинтом. Буракову готовить своих ребят к переброске в Афган, я к Шаповалову. Да, чуть не забыл…
Майор повернулся к командиру первой боевой двойки:
— Стас! Во время беседы с Флинтом к вам явится медик, он сделает укол наемнику. Не мешай ему!
Мамаев спросил:
— Могу узнать, что за укол?
— Яд! «Укус гюрзы»! Мы не можем полагаться на слово Флинта, поэтому будем держать его на поводке.
— Но он же через тридцать часов загнется, Игорь?
— Загнулся бы, если бы не сыворотка. После инъекции медик передаст тебе колбу с противоядием, открывающимся изнутри по импульсу спецсредства. Оно программируется. Ну, ты знаешь эти колбы?
— Знаю!
— Так вот, как обо всем договоришься с Хартом, вместе с ним запрограммируешь открытие колбы через двадцать четыре часа. Через сутки.
Капитан кивнул:
— Все ясно!
— А ясно – расходимся! До построения, время и место которого я определю дополнительно. Вперед!
Офицеры «Стрелы» покинули и номер Вьюжина, и особую офицерскую гостиницу. Направились к гарнизонной гауптвахте.
Лебеденко, прикуривая сигарету на ходу, проговорил:
— Слушай, Стас, я так и не въехал, а о чем мы должны договориться с подонком Флинтом? По-моему, начальство уже отработало его, раз он повелся на сотрудничество с нами?
— Мы должны, Андрюша, обсудить с ним или, точнее сказать, скоординировать предстоящие действия. Понятно, что на этапе выхода в Бутар, захвата БТР, а затем и вертолета мы его задействовать не можем. Так что это предстоит делать нам с тобой! Кстати, ты еще не забыл, как управлять вертолетом?
Лебеденко отмахнулся:
— «Вертушка» ерунда. И поднимемся и приземлимся, где надо. И технику позаимствуем у соседей без проблем. Я хочу знать, что конкретно мы должны скоординировать с наемником?
— А вот об этом узнаешь из моей с ним беседы.
— Короче, с Флинтом базаришь ты, а мы обозначаем присутствие, так?
— Если угодно, то так.
— Да, мутняк! Но ладно, ты начальство, тебе видней!
— Вот именно!
За разговором спецы подошли к гауптвахте.
Их встретил старший лейтенант, офицер вновь заступившего караула. Встретил у калитки ограждения караульного помещения, поздоровался:
— Добрый вечер! Вы от генерала Шаповалова?
Мамаев подтвердил:
— Да, мы от Шаповалова, нам нужен арестант, доставленный спецназом.
— Я в курсе. Но попрошу предъявить документы!
Лебеденко вышел вперед:
— Ты чего, старлей? Какие тебе, на хер, документы?
Мамаев отстранил подчиненного:
— Остынь, Лебедь. – И повернулся к начкару: – В чем дело, старший лейтенант?
Начальник караула спокойно ответил:
— Ни в чем! Я обязан убедиться, что пропускаю на гауптвахту именно тех лиц, которых должен пропустить согласно полученному мной приказу вышестоящего командования.
Лебеденко воскликнул:
— Во выдал! Молодой, да ранний, видно! Ты нормально разговаривать можешь? Или от постоянного общения с уставами у тебя крышу на этой почве снесло?
Мамаев вновь осадил подчиненного:
— Лебедь! Заткнись! Не видишь, перед нами офицер, который и дышит согласно приказу.
Капитан отдал распоряжения своим офицерам:
— Передать начальнику караула удостоверения личности!
И первым вручил старлею свой документ.
Начальник караула, воплощая саму невозмутимость, внимательно ознакомился с корочками, сверил изображения на фотографиях с оригиналами, вернул документы, отойдя в сторону.
— Все в порядке! Можете войти на территорию. Караульный проводит вас к камере содержания арестованного.
Проходя мимо начкара, Лебеденко остановился, спросил у него:
— Как зовут тебя, служивый?
— Александр!
— Давно служишь, Саня?
— Третий год.
— Звание вовремя получил?
— Конечно!
— Ну да, глупый вопрос, таким, как ты, звания не задерживают. Скорей досрочно присваивают!
— Я получил точно в положенный срок!
— Молодец! Вот жена, поди, радовалась?
— Я холост.
— Резонно! Кто ж…
Мамаев окликнул подчиненного:
— Лебедь! Ты чего у калитки застрял?
— Иду!
Похлопав начкара по плечу, Лебеденко сказал:
— Ладно! Служи и дальше в том же духе! Далеко пойдешь, глядишь, до лампасов дослужишься! Но это вряд ли. У нас генералы в войсках хоть и службисты-карьеристы, но все же не до такой степени. Удачи тебе, Саня! Подчиненных не замордуй, поднимаясь по карьерной лестнице, а то и майора не получишь!
Начальник караула, улыбаясь, все так же спокойно ответил:
— Спасибо, товарищ старший лейтенант, за совет, но вас начальник ждет! И вместо того чтобы учить меня жить, лучше исполняйте свои обязанности!
Лебеденко покачал головой:
— Ну, Саня! Дай бог тебе на войну не попасть! Там таких, как ты, ой как не любят. Ни свои, ни чужие!
Мамаев крикнул:
— Лебедь! Ты чего, команды не слышал?
— Иду! Чего орать-то?
Лебеденко, оглядываясь на начкара, догнал капитана с Дубовым.
— Видали это чмо? И как только такого мудака сюда служить отправили? Ему место в рембате, каким-нибудь помощником начальника штаба!
Неожиданно караульный, сержант-контрактник, встал на защиту своего командира:
— Напрасно вы так о нем! Хороший офицер! В Чечне дважды был, ранения там получал, орден Мужества имеет. Солдаты его уважают, командование тоже.
Лебеденко искренне удивился:
— Воевал, говоришь? Никогда не подумал бы. А чего ж он тогда мозги нам сношал, ведь знал, что мы те, кто должен был прийти?
— Устав блюдет! Без этого нельзя. Он строгий, поэтому в подразделении порядок. Но дурь не гонит. Строгий, но справедливый. За солдат горой стоит, если что. А насчет жены… Был он женат. Умерла быстро. После этого он и подал рапорт в Чечню. Здесь есть кто с ним служил там. Говорят, первое время смерти искал наш лейтенант. От пули не прятался. Потом успокоился, но всегда просил его на самые опасные участки направить. Однажды пулю снайпера и поймал. Но опять в строй вернулся, хотя мог и комиссоваться!