– У тебя возле КПП по-прежнему только три боевые машины пехоты?
– Да! Но я в течение пяти-десяти минут могу вывести всю полуроту к Хайдарскому проходу. Все девять машин и семьдесят бойцов.
– А сколько времени тебе понадобится, чтобы войти в верхнее ущелье?
– Максимум минут двадцать!
– Хорошо! Будь в готовности сделать это!
– Считаете, без применения моей полуроты дело не обойдется?
– Не знаю, Али, не знаю! Надеюсь, обойдется!
– Хорошо, саиб! Я готов вступить в бой!
Начальник лагеря спросил:
– Против авиации противника средства ПВО имеешь?
– Только против вертолетов. Американские ПЗРК есть у Хана и у Нури!
– Ясно! Держи своих подчиненных в готовности к ведению боевых действий на территории Афганистана!
– Мы всегда готовы к бою!
– Связь, Урдан, по необходимости. Без моей личной команды никаких движений, отбой!
Положив рацию на стол, Балани вновь прилег на топчан, взглянул на часы, 4.40. Еще часа два-три, и…
Мысли начальника лагеря прервал приближающийся с юго-востока гул мощных моторов. Машины шли в лагерь от Чевара.
Балани встал.
В дверь тамбура постучали.
– Входи, Алим! – крикнул начальник лагеря.
Он знал, что, кроме помощника Алима Рахима, в штабную палатку в это время войти никто не имеет права. И действительно, на пороге показался помощник Балани. Он доложил:
– Господин, наряд охраны с КПП выезда на Чевар только что доложил, в лагерь прибыл сам генерал Мехмед Хикмат.
– Надеюсь, его беспрепятственно пропустили на объект?
– Так точно. И его, и бронетранспортер сопровождения. Не понимаю, зачем здесь, в Пакистане, господин Хикмат постоянно таскает за собой многочисленную охрану на БТРе!
– А тебе не положено вникать в такие подробности. Приготовь чай и будь под рукой!
Алим поклонился:
– Слушаюсь, саиб!
Балани вышел из палатки. Тут же рядом с ним остановился «Хаммер». Из салона вышел Хикмат. С ходу спросил:
– Как дела, Балани?
Начальник лагеря доложил:
– Пока все идет по плану, господин командующий!
– Хан блокировал ущелье?
– Нет! Он только недавно начал выдвижение к нему. Как только пленные вошли в ущелье.
– Остальное доложишь в палатке.
Хикмат прошел мимо охраны в палатку. Его личная охрана сменила охрану Балани.
Присев за стол, Хикмат платком вытер пот со лба:
– Ночь, а жарко. Днем будет пекло!
Балани изобразил подобие улыбки:
– Пекло в ущелье начнется уже через пару часов.
– Посты наблюдения ничего подозрительного в Хайдаре не заметили?
– Нет!
– Что у Нури?
– Тот начал движение по ущелью!
Хикмат приказал:
– Соедини меня с ним.
Балани схватил рацию, вызвал полевого командира и передал трубку командующему моджахедами:
– Нури? Как глубоко ты вошел в ущелье?
– Километров на семь! – доложил Нури.
– Склоны контролируешь?
– Конечно! По верху идут фланговые дозоры.
– И что они докладывают?
– Обстановка спокойная, ущелье чистое!
– Ты в тылу оставил группу прикрытия?
– Да, саиб! Десять человек… У них в тылу тоже тихо.
– Хорошо, продолжай движение.
– Слушаюсь.
Хикмат выключил станцию, передал ее Балани. Произнес:
– Значит, русский спецназ ждет пленных в определенном квадрате?
– Так точно!
– Гяуры выставили посты охранения?
– Да! Но недалеко от площадки приема вертолета!
– Станция Асадулло фиксирует переговоры за приграничным перевалом?
– Пока лейтенант насчет переговоров за перевалом ничего не докладывал! Пытается слушать эфир, что дается ему с трудом.
– Почему?
– Станция устаревшая. Ее возможности весьма ограничены, но Асадулло работает.
Временный командно-наблюдательный пункт
генерала Еременко.
В 4.53 руководитель операции «Опережающий удар» принял сразу два доклада. Первым доложился командир усиленной сводной штурмовой роты капитан Сергиенко:
– Все идет по плану, Нури вошел в ущелье, Хан развернул свою банду и тоже направился к ущелью. Как наши беглецы?
– Идут по проходу. Прошли сектор наблюдения постов Балани. Снайпером Дросова замечено движение в полуроте Урдана. Не спят духи. Видимо, Хикмат не исключает, что мы можем подготовить ему сюрприз.
– Ясно! Надеюсь, вы приняли меры, дабы заблокировать прорыв БМП духов во время боя в ущелье, шум от которого непременно достигнет ушей Балани?
Генерал ответил:
– Меры по блокированию Хайдарского прохода приняты.
– Это уже радует. Но ладно, с вашего разрешения начинаю преследование банды Хана!
– Ты поаккуратней с этим, Буйный!
– Все будет нормально!
Временный штаб начальника лагеря
подготовки моджахедов, Пакистан.
Приняв из рук помощника Балани пиалу крепко заваренного зеленого чая, Хикмат поинтересовался:
– Мустафа! А чем у тебя занимается Довлатов?
Балани доложил:
– Вышел к западному КПП, чтобы лично проконтролировать выход пленных в Хайдарский проход. Отозвать сюда?
Хикмат отрицательно покачал головой:
– Не надо! Пусть остается на позиции у КПП. Если что, возглавит действия полуроты. Капитан Урдан человек надежный, но бывший полковник Советской Армии организует атаку моторизованного подразделения лучше, он знает, как действовать против своих. У Урдана мало опыта, у Довлатова боевого опыта более чем достаточно. Пусть остается там, где есть.
Балани поклонился:
– Слушаюсь, господин командующий!
Отпив несколько глотков чая, Хикмат неожиданно спросил начальника лагеря:
– Мустафа! У тебя нет ощущения надвигающейся катастрофы?
– Вы словно видите людей насквозь, саиб! Действительно, последнее время тревога не покидает меня. И причин ей я не нахожу! Вроде все идет по плану. Кроме взвода, высаженного русскими в центре верхнего ущелья для встречи пленных, других, даже мелких подразделений наши наблюдатели не заметили. Вертолеты гяуров также за истекшие сутки никак не проявляли себя в приграничном районе. Нури и Хан докладывают, что у них все чисто. Казалось бы, поводов для беспокойства нет, а тревога не проходит!