– Ты че задумал?
– Ничего! Давай, оставь нас.
Оставив бутылку и выставив из холодильника нехитрую закуску в виде мелко нарезанного сала, огурца и куска черного хлеба, Клавдия вышла из кухни.
Вскоре после короткого затишья появился Белугин. Был он бледен, но побрит и одет в спортивный костюм. Увидев бутылку и закуску, сглотнул слюну.
– Чего это?
Кузьмич ответил:
– Сам не видишь? Похмелка с закуской! Присаживайся, чего стоишь?
Василий недоуменно присел за стол.
– Клавка раздобрилась?
– Нет, я к соседям сбегал, принес тебе пойло.
– Гм! Ну что ж, пожалуй, немного пропустить не помешает! А то, в натуре, дурно.
– Пей, коли дурно.
Белугин встал, достал из шкафа два стакана, спросив:
– Ты со мной дернешь?
– А ты как думаешь?
Василий молча поставил один стакан на место. Другой наполнил наполовину, резко выдохнул воздух:
– Как говорится, не пьянки ради, здоровья для…
Он уже готов был опрокинуть стакан, как Владимир проговорил:
– Пей, Вася! Только учти: выпьешь, я тебя больше не знаю!
Рука Белугина остановилась на полпути:
– О чем ты?
– Не понял? Объясню популярнее. Перед тобой выбор – либо продолжать пить, но потерять дружбу со мной, либо наоборот. Все просто! Или водка, или я.
– Ты че, Кузьмич? Охренел?
– Нет, Вася. Вижу, ничего другого не остается. Так что, решай, браток! Я тебя ни к чему не принуждаю. Поступай как считаешь нужным.
Белугин резко поставил стакан на стол. Да так, что даже половина самогона выплеснулась на стол.
– Ты чего делаешь, змей? Разве так можно?
– Можно, Вася. Даже нужно! Иначе не получится!
Василий отвернулся к окну.
Владимир, достав сигарету, закурил.
Наступило молчание.
Белугин неожиданно выкрикнул:
– Клавдия! Клава!
Из комнаты донеслось:
– Чего тебе?
– Иди сюда!
Супруга Василия вышла в кухню:
– Ну?
Белугин указал на бутылку:
– Убери!
Клава не поняла:
– Как?
– Убери, сказал!
Женщина подхватила бутылку, не зная, что делать дальше.
– Иди в хату! И вылей самогон, чтобы я его больше не видел!
Клавдия изумленно посмотрела на мужа, перевела взгляд на Кузьмичева.
– Господи! Я не ослышалась?
Василий ударил ладонью по столу:
– Ну, чего тебе еще не ясно, женщина?
– Все, ясно, Вася, все ясно! Ухожу!
Как только супруга вышла, Белугин взглянул на Кузьмичева:
– Доволен, изверг?
– Нет, не доволен! Ты словно одолжение кому-то делаешь. Будто это мне или Клаве надо! Это тебе, и только тебе надо! Понял?
– Воспитатель хренов! Ладно! Проехали. Закрыли тему. Ты че пришел-то? Дело какое?
– Дело.
– Выкладывай!
– У тебя тачка на ходу?
– А чего ей будет?
– Бабулю нашу надо перевезти.
– Откуда, куда?
– Из ее дома к нам с Катей.
Белугин взглянул на товарища:
– И где же вы втроем разместитесь, в твоих-то апартаментах?
– По-твоему, лучше из-за собственного удобства оставить больную пожилую женщину одну?
– Удивляюсь я тебе, Володь! Если б не знал тебя, ни за что бы не подумал, что ты мент! Скорее, какой-нибудь святоша. Менты так, как ты, не поступают. Нет, не поступают. Ты один такой! Зуб даю!
– Не надо, Вася! Лучше ответь, поможешь?
– А куда я денусь? Когда поедем?
– Лучше сейчас, но решать тебе!
– Ты один или и Катю возьмем?
– Конечно, с Катей! Ей собрать бабулин скарб надо, разве я один разберусь, что к чему?
– И то правда! Тогда иди домой. Я, как заведу свой «поларис», к калитке и подъеду! Пойдет?
– Добро!
Кузьмичев поднялся, вышел в сени, оттуда во двор, где вновь был буквально атакован Шалашом.
Его отогнала Клава, появившаяся из-за дома.
– Володь! Подожди!
Кузьмич остановился.
Женщина приблизилась к нему:
– Володь! А чего это с Васькой случилось?
Она до сих пор не могла понять резкое изменение в настроении и желаниях мужа.
– То, что и должно было случиться.
– И че, он теперь пить не будет?
– Не знаю, Клава, надеюсь, не будет. По крайней мере так, как пил раньше.
– Господи, Володя, я за тебя богу молиться буду!
– За мужа лучше молись. И поддержи его. Это Василию необходимо.
– Да, да, конечно!
– И еще, Клав. Все спиртное из дома убери!
– Сегодня же уберу. А что делать с дружками? Гнать со двора?
– Ни в коем случае. Василий сам должен разобраться с ними! Твое вмешательство может сыграть негативную роль. Придут, впусти. А дальше – мужа дела. Но, думаю, все у вас наладится.
– Спасибо тебе, Володя!
Кузьмичев вышел за калитку. Он не видел, как женщина вслед перекрестила его, и не слышал, как проговорила:
– И есть же еще такие мужики?! Счастливая Катька!..
Дискобар «Снежинка» – наверное, единственное увеселительное учреждение в центре Горинска – вечером гудел, как потревоженный улей. Главный зал был битком набит молодежью. Доморощенный диск-жокей Кирюха, или Николай Фомин, однофамилец главы районной администрации и его заносчивого сынка, владельца заведения, слегка под кайфом, крутил диски. Бьющая по ушам и нервам ритмичная музыка оглушала дергающихся в хаотичных движениях завсегдатаев бара. Мигающий свет прожекторов и импульсы фотовспышек, рвавшие зал в такт мелодии, если так можно было назвать то, что рвалось из динамиков, создавали эффект нереальности происходящего. Бармен Юрик только и успевал открывать бутылки с пивом – самым массовым товаром во время дискотек. Охрана из двух вышибал, глядя на это полупьяное безумие, привычно скучала на выходе, иногда окидывая зал блуждающим взглядом, не подрались ли где пацаны из-за какой-нибудь провинциальной принцессы. Строгие костюмы шли к их тупым прыщавым физиономиям, как фраки грузчикам. Но эффект, хоть и слабенький, присутствие охраны создавало.