– А что, если я сейчас стану туда, – парень в форме кивнул на квадратную платформу, сверкавшую светлым металлом, – и вы, господин Тернем, включите установку?
– Надеюсь, вы шутите, Бен? Если я включу установку, вы увидите вспышку – и все! От вас не останется даже пепла! Ведь это только передатчик, приемника покуда нет…
– И никаких шансов?
Теряем покачал головой:
– Теоретически?.. Одно из двух: если количество «граней» конечно, то шансов нет. Но если их бесчисленное множество, то, по теории вероятности, где-нибудь в этот момент будет включена подобная же установка, только на прием.
– Значит, фифти-фифти?
– Да, пятьдесят на пятьдесят. Практически – значительно меньше» аппаратура еще несовершенна…
Теперь они заговорили тихо, Тернем что-то объяснял, а молодой человек кивал, соглашаясь. Затем оба направились к выходу, и капитан поспешил укрыться в своем убежище. Издалека долетело:
– Удачи вам, Бен! Кланяйтесь нашим…
Молодой человек ответил на каком-то неизвестном Михаилу языке, кивнул и, осторожно оглянувшись, вышел из зала. Тернем постоял у двери и не спеша вернулся обратно.
Ахилло перевел дух. Вот ему и ответили на все вопросы! Интересно, откуда этот парень? По виду русский – не иначе, из эмигрантов. Чья же разведка добралась до Теплого Стана? Впрочем, это уже не имело значения.
Михаил взглянул на Тернема, который стоял рядом с металлической сферой, что-то осторожно поправляя у основания прозрачной призмы. ЗК Тернем вовсе не так прост, его не сломала тюрьма, и бывший ученик профессора Семирадского не превратился в послушного исполнителя приказов Корифея Всех Наук! Ахилло вспомнил о револьвере, о своей нелепой мысли – и ему стадо стыдно. Великий ученый знал, что надлежит Делать, и он выполнял свою работу спокойно, не боясь и не отступая…
Вот и все… Можно возвращаться, подставлять запястья под стальные браслеты или разнести себе череп из табельного оружия – в общем, одно и то же… Ахилло окинул взглядом лабораторный зал, странные, неведомые приборы, сферу, таинственное «Ядро-Н»… Блеснул металл квадратной площадки – «…от вас не останется даже пепла… даже пепла…».
Это был выход. Он, капитан Ахилло не достанется поджидающей его своре – ни живым, ни мертвым. «Вы увидите вспышку – и все!» Что ж это лучше, чем красные рожи ублюдков из катакомб! И Михаил решился…
– Гражданин Тернем!
– Слушаю вас… – Физик смотрел на него удивленно, и тут его взгляд наткнулся на револьвер. – Мне… поднимать руки?
– Это лишнее, гражданин Тернем. Достаточно того, что вы включите установку
– Я… я не понял вас!
. Физик тянул время, на его месте Капитан поступил бы так же. Ахилло вздохнул:
– Я слышал ваш разговор с Беном. Если меня арестуют – погибнем вместе. Сейчас же включите установку и отправьте меня за пределы… нашей грани, так, кажется? Если спросят – скажите правду, вам угрожали оружием…
– Ах, вот оно что…
Тернем нерешительно потянулся к небольшому рычажку. Его движение не понравилось капитану.
– Стойте! Имейте в виду, это не проверка. Мне терять нечего: или погибнем вместе, или я исчезну, а вы останетесь и продолжите ваше дело. Я не из НКГБ, понимаете?
Тернем развел руками, и капитан сообразил, что для физика разницы между «малиновыми» и «лазоревыми» не существует. Объяснять было некогда.
– Включайте, Тернем! И не делайте глупостей! Рука, протянутая к рычажку, опустилась. Ученый задумался, затем решительно мотнул головой. Щелчок лампы на пульте загорелись, откуда-то снизу, из-под пола, донеслось мощное гудение. Краем глаза Ахилло заметил, как засветилась прозрачная призма под металлической сферой.
– Нет, не могу! – Тернем резко обернулся. – Кто бы вы ни были, гражданин капитан, вы погибнете! Ваша смерть…
– Вы говорили, что шансы – пятьдесят на пятьдесят, – напомнил Михаил.
– Но это же теория! На практике вы просто сгинете! От вас ничего не останется…
– Это тоже подходит…
Страха не было – напротив, Ахилло чувствовал невиданное, охватывающее всю душу волнение. Он перешагнет грань – первый! В любом случае, это хороший финал…
– Не понимаю. – Тернем вновь повернулся к установке. Генератор гудел, мигали лампы, призма горела белым огнем…
– Скорее, гражданин Тернем! Следовало спешить: в зал в любой момент могла ворваться охрана.
– Да… Готово… Если не раздумали, становитесь посреди той площадки…
– Понял…
Ахилло выбрал место как раз в центре. Наверно, сейчас следовало помолиться, но капитан не верил в Творца. Хотелось одного – скорее, пока не вернулся страх!
– Сейчас… Вот…
Тернем что-то набросал на листке бумаги:
– Если вам очень повезет… Здесь бланк наркомата госбезопасности. Я написал, что вы – участник научного эксперимента…
– Спасибо…
Об этом Михаил не подумал. Похоже, физик соображает быстрее, чем он. Ведь там, за гранью, если даже он уцелеет, капитана не будут ждать пионеры с цветами. Там тоже какой-то научный центр, свои «лазоревые», «малиновые» и Бог весть кто еще…
Ахилло спрятал оружие и уложил бумагу в нагрудный карман. Все, он готов…
– Включайте!
– Погодите, молодой человек! – В голосе ученого все еще была неуверенность. – Но так же нельзя! Я буду отвечать за вас, за вашу гибель! Если не перед властями, то перед Богом!
Ахилло внезапно рассмеялся:
– Нет, гражданин Тернем, в любом случае виноваты не вы…
Конечно, ученый, который через минуту превратит Михаила в яркую вспышку света, не виноват перед ним. Даже те, что готовят ему пытки и смерть, даже они невиновны. Виноват он сам – сейчас, в эту секунду, Ахилло понял это с полной, окончательной ясностью. Он сам выбрал волчью тропу, и тропа привела его сюда… – Глаза! Закройте лицо ладонями! Михаил зажмурился, прижал руки к лицу – и тут, сквозь ладони, плеснуло беспощадное пламя. Он еще успел подумать, что таков, наверное, адский огонь…
Старый, цвета крепкого чая коньяк был налит в маленькие плоские рюмки. В комнате стояла полутьма, поблескивали золотом корешки старинных книг, негромко тикали большие настенные часы…
– Вы спешите, Бен? – Бертяев взял со столика рюмку, грея коньяк в руке. У вас озабоченный вид!
– А? В самом деле? – Молодой человек улыбнулся, неуверенно пожав плечами.
– Нет, вроде не спешу…
Где-то через час должна была вернуться Лу, но брат рассчитывал, что Чиф позаботится об ужине. Можно немного и опоздать.
– В последнее время вас что-то беспокоит. Надеюсь, не личное? Вы уж извините за этот доморощенный психологизм…