Строй молодых солдат промолчал.
Грабов кивнул:
— Вопросов нет! Это объяснимо! Они возникнут позже, и вы получите на них исчерпывающие ответы. А сейчас командирам подразделений провести отбор солдат начиная со специалистов. И… как говорится, вперед!
Комбат козырнул. Взводный подал команду «вольно». К строю подошел командир взвода материального обеспечения, которому предстояло забрать водителей вместо уволенных в запас военнослужащих первого отделения.
Он, как и комбат, представился:
— Я, командир взвода обеспечения, а проще – автовзвода, старший лейтенант Кутенко. Солдатам, прошедшим курс доподготовки молодых водителей автомобильной техники, три шага вперед, марш!
Из строя вышли два молоденьких парня. Доложили по очереди:
— Рядовой Волков!
— Рядовой Сонин!
Взводный сказал:
— Отлично!
Старший лейтенант с новыми подчиненными вышел на плац и остановился. Обратился к молодым:
— Подождите меня здесь, попрощаюсь с дембелями, вернусь. И пойдем в казарму! С плаца никуда. Появится желание покурить, зайдите за кусты, но так, чтобы никто не видел. Ясно, гвардейцы?
Солдаты ответили:
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— Вот и хорошо! Ждите, я скоро!
Офицер ушел в сторону штаба.
Волков, тот самый Дима, на проводах которого капитан спецназа Ефремов познакомился с будущей супругой Ольгой, спросил у товарища:
— Ну, как тебе, Антон, часть?
Сонин пожал плечами:
— А черт его знает! Судя по базару комбата, «деды» напрягать особо не должны, но кто знает? Территория вроде ухожена, взводный с первого взгляда ничего, мужик нормальный. Посмотрим! Че без толку гадать?
Волков согласился:
— Ты прав! Гадать смысла нет. Но, думаю, хуже, чем в карантине, не будет.
Его товарищ усмехнулся:
— Да куда уж хуже. В бригаде вообще беспредел правил, до сих пор спина болит. Дубина ремнем отделал за бычок, валявшийся возле летучки. Как будто не видно, что он валялся там дня три. Нет, доколебался, куришь, дух? И по хребтине бляхой. И как, сука, быстро надрочился ремень снимать?! Я и глазом не успел моргнуть, как он меня огрел. Но таких псов только в учебках и держат. В линейных частях, кто служил, говорили, все проще! Но… посмотрим! Вон и старлей наш появился.
Из-за штаба вышел Кутенко, подошел к молодым:
— Вот и все! Проводил ребятишек в жизнь новую. Теперь они готовы к ней. Возмужали. А пришли, как помню, такими же воробьями, как вы. Нет, что бы ни говорили на гражданке, но армию мужик пройти обязан. Иначе он не мужик, а так, полуфабрикат недоделанный. Я прав, гвардейцы?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— Это хорошо, что понимаете ситуацию. Ну, что, пошли в казарму? Покажу вам для начала расположение, койки. Белье конторщик выдаст. Заполним книгу учета личного состава. А там и с сослуживцами познакомитесь. Парк осмотрим завтра. И машины, что стоят вне части, на складе боеприпасов, которые закрепим за вами, тоже завтра. Вперед!
Кутенко повел молодых солдат в казарму.
А через час к нему обратился дневальный:
— Товарищ старший лейтенант, вас комбат к телефону вызывает!
Оставив молодых сержанту Жукову, внештатному старшине взвода, Кутенко прошел к тумбочке дневального, доложил по телефону внутренней связи:
— Старший лейтенант Кутенко, товарищ подполковник!
— Зайди-ка ко мне! Прямо сейчас!
Кутенко крикнул старшине:
— Жук! Работай с молодыми, я – в штаб. Вернусь – ко мне их в канцелярию на инструктаж! И смотри у меня, ты теперь второй человек во взводе. После меня.
В кабинете командира части Грабов находился один. Он сидел в кресле, задумавшись, с сигаретой в руке.
Открыв дверь, Кутенко спросил:
— Разрешите, товарищ подполковник?
Комбат быстро затушил окурок:
— Входи, Юра, входи и давай без докладов. Присаживайся к столу, поговорим!.. Значит, молодых своих определишь на склад!
— Ну а куда же, у меня уволились бойцы первого отделения.
— Как тебе прибывшие пацаны?
— Да ничего! Салобоны, они и есть салобоны. Как водители, не знаю, проверю на первом же вождении, а так – обычные ребятишки. Один минус – москвичи они, а москвичей, как знаете, у нас не особо любят!
Комбат кивнул:
— Их нигде не любят! И это в нашей ситуации не минус, а плюс. Надо их серьезно проверить. Насчет склонности к стукачеству. Ты вот что, дай команду своим «дедам» сегодня же начать ломать молодых. Но – в щадящем режиме. Пусть после отбоя наедут на них. Заставят форму постирать или выгладить, подворотники подшить… ну не тебя мне учить. И поглядим, как поведут себя эти новобранцы. Доложат тебе о ночных делах или нет! Не доложат – хорошо, доложат – придется наказывать для вида сержантов и переводить в отделение подвоза ГСМ или в транспортное отделение. Нам на верхних складах стукачи не нужны.
Взводный усмехнулся:
— Они мне нигде не нужны. Достаточно сержантов. Те распишут все, что происходит во взводе!
— Кроме того, что вытворяют сами!
— А пусть вытворяют, лишь бы беспредел не устроили, а дисциплину держали.
— Твой взвод – твои проблемы! Служебные! Их всегда можно решить. Склады же, сам понимаешь, совсем другое дело. Прокол там недопустим ни при каких обстоятельствах. За прокол с грузом чечена можно и головы лишиться. Очень даже просто!
— Как Детрун?
Комбат внимательно посмотрел на взводного:
— С чего ты взял, что Детрун ответил за груз?
— Да уж как-то странно выглядит версия взрыва его дома из-за утечки газа.
Грабов нахмурился:
— А что выглядит не странно?
Старший лейтенант понял, что сказал лишнее, пошел на попятную:
— Мне без разницы, честно говоря, отчего загнулся прапор. Просто слухи ходят в поселке, что его замочили еще до взрыва. И потом, та баба, что голой в лесу нашли. Поговаривают, покойный Детрун в любовницах ее держал. Но, честное слово, Сергей Александрович, мне лично по барабану, что прапор отправился в мир иной.
— По барабану, а слухи собираешь?
— Так я вам о них докладываю.
— Смотри, Юра! Узнаю, болтаешь на стороне лишнее, пожалеешь!
Взводный заверил комбата:
— Я не враг себе и ситуацию просекаю. Кстати, вместо Детруна пришлют кого или из батальонных назначат?
— Не знаю! Как командование бригады решит, а почему тебя заинтересовал этот вопрос?