— Ладно! Доложить должен был я или Ваха, просто удивительно, что живыми вы взяли именно нас, да? Или знали, что мы связные?
— Мы все знаем, и просто так ничего не делаем, запомни это, – ответил Лукин, который был сам немало удивлен таким удачным совпадением – бывает же такое? Но вслух продолжил допрос: – После доклада Аслану что должен был делать отряд?
Чеченец думал недолго:
— Идти за вами.
— Чтобы возле аула ударить нам в спину?
— Да! Таков был приказ Джумы!
— Если о нашем появлении доложишь ты один, а Ваха промолчит, это насторожит Аслана. Не затребует он на связь второго связного или самого Довлета?
— Нет! Не думаю, что Аслан что-то неладное почувствует. Мне он поверит, мы с ним в родственниках состоим, моя сестра замужем за его братом. И потом, мы не договаривались, что будем дублировать друг друга.
— А почему вы должны доложить Аслану, а не самому Джуме?
— Ай, тот занят будет, свадьба все же, не понимаешь?
— Хорошо! Сейчас вызовешь Аслана, доложишь ему, что отряд числом в десять хорошо вооруженных человек только что проследовал мимо постов. Скажешь, что противник идет раздельно, пятью двойками, соблюдая дистанцию примерно в сто метров. Форма камуфлированная, облегченная. Группа идет быстро, на склоны внимания не обращая, видимо, уверенная в своей безопасности. И… предложишь Аслану уничтожить нас своими силами, мол, есть у вас такая возможность!
— А если…
— Никаких «если», я гарантирую тебе, что Аслан ответит приказом пропустить нас!
— Но почему?
— Почему? Слушай, Мурза, я кое-что тебе расскажу…
И Лукин поведал связному чеченцу о том, что в действительности задумал сделать с аулом Джума…
— Вот, Мурза! Аслан прикажет пропустить нас, потому что так надо Джуме! Без нас свой дьявольский план ему претворить в жизнь будет сложнее.
— Я не верю вам! Ни один правоверный не пойдет на такой грех! Против гяуров, во время священного джихада, да, все средства хороши, но против своих соплеменников, за свободу которых Джума борется? Нет, я не верю, не верю!
— А ты поговори с Асланом, в смысле того, что посты имеют полную возможность уничтожить спецназ. Даже можешь сказать, что русские внезапно остановились с явным намерением сделать привал в непосредственной близости от вас. Интенсивный огонь с позиций, и с гяурами будет покончено! И послушай его приказ! По тому, что тебе ответит Аслан, какую поставит задачу, ты сам поймешь, говорил ли я правду. Заодно убедишься и в том, на что способны такие мусульмане, как Джума с Асланом, и те, кто их поддерживает. Идем на позицию. Проведешь сеанс связи!
Они вернулись на пост. Ваха угрюмо сидел возле каменного бордюра, волком глядя на бойцов «Вихря».
Когда Мурза взялся за рацию, Ваха закричал местной скороговоркой, смысл которой майор Лукин за время пребывания в Чечне научился понимать. Ваха кричал:
— Мурза! Предупреди Аслана, что русские нас переиграли, пусть собирает силы в кулак и идет навстречу гяурам! Пусть отрежет им всем головы! Пусть сообщит об опасности Джуме!
— Заткнись, пес, – прервал его тираду Лукин. – Мурза! Выходи на связь и делай то, что я тебе сказал, иначе умрешь!
— Не делай этого, шакал! – уже на русском языке продолжал брызгать слюной Ваха. – Кого предаешь? Свой народ предаешь, нечестивец?
— Юра! – обратился майор к старшему лейтенанту Зайцеву. – Заставь этого ублюдка, – он указал на Ваху, – замолчать. Надоел, козел горный!
Зайцев подошел к связанному чеченцу, влепил ему оплеуху, от которой тот оказался в коротком нокдауне. Воспользовавшись этим, старший лейтенант липкой лентой заклеил бесновавшемуся чеченцу рот.
— Мычи теперь, бычара!
И, обращаясь к Лукину:
— Порядок, командир!
— Так-то оно лучше. Давай, Мурза, и обязательно предложи Аслану уничтожение нашего отряда. Работай!
Сам майор приставил к виску чеченца пистолет, сняв его с предохранителя.
Мурза связался с полевым командиром и помощником Джумы Асланом, сообщил ему о появлении русских и о привале, который те внезапно устроили поблизости, собравшись в кучу. Предложил:
— Аслан! Может, завалить их прямо здесь? Для этого у нас хватит сил… Что?.. Но почему?.. – Долгая пауза. -… Понял, все я понял, выполняю… Ваха? Он уже обошел гяуров с тыла, с пулеметом… Хорошо, верну его… понял! До связи!
Мурза, мрачный, как грозовая туча, отключил рацию, бросил ее на одеяла, повернув голову в сторону аула.
— Ну и что, Мурза, тебе приказал Аслан? – спросил майор Лукин.
— Он запретил трогать ваш отряд! Пропустить и идти следом, до того места, где вы устроите позиции перед нападением на селение. Потом ударить вам в спину, после личного приказа Аслана или его представителя. Все!
— Теперь ты убедился, что я был прав? – вновь спросил Лукин.
— Да!
— Ты поможешь нам спасти невинных жителей твоего селения?
— Что я должен сделать для этого?
Но ответа Мурза не услышал.
Ваха заерзал у бруствера, что-то гневно мыча через ленту. И вдруг, резко развернувшись всем телом, упал лицом в песок, рванувшись вперед.
В воздухе мелькнул какой-то предмет. Лукин и Зайцев, находящиеся поблизости, не успели ничего ни понять, ни предпринять, как лезвие широкого ножа вонзилось Мурзе прямо под кадык, срезав шею чуть ли не по всей ширине. Чеченец захрипел, завалившись набок. Он, в горячке, выдернул нож, схватившись руками за страшную рану. Сквозь пальцы сильными толчками выбрасывалась, разбрызгиваясь, черная кровь. Скоро Мурза затих.
Лукин подошел к Вахе, ногой перевернул того на спину.
Глаза врага горели неестественным, торжествующим блеском.
Майор посмотрел в эти полные ненависти и безумия глаза, поднял «винторез», дважды выстрелил. Прямо в глазницы.
Зайцев потер переносицу, произнеся:
— Да! Эффектно! Но… жестоко! Хотя…
— Что «хотя»?.. – повернулся к нему Лукин. – Что, старший лейтенант, «хотя»? Можно было бы и по-другому, да? Можно! Но я сделал то, что сделал! Так что «хотя»?
— Хотя командир всегда прав – закон армии, его первый пункт. О втором говорить не имеет смысла, он отправляет любопытного к первому пункту. Вот и все, майор!
Зайцев был спокоен.
— Отряду выстроиться в походный порядок, до рубежа, указанного на карте отметками В-1-5 – С-2-5, двигаться в измененном режиме. На указанном рубеже отдых и корректировка дальнейших действий. Вопросы?
— Разрешите? – выступил вперед Зайцев.
— Говори, – разрешил Лукин.