Поднялся командир экипажа вертолета «Ми-8».
Но Кудреев усадил майора Лебедева на место:
— С тобой, Юра, разговор отдельный будет! Как я понял, у остальных офицеров вопросов нет. Хорошо. Свободны. Мавр, вызови ко мне Ермака.
Как только подполковник остался с летчиком наедине, он довел до него его персональную задачу, с учетом изменений и дополнений, которые были приняты в ходе ночного разговора с Бригадиром. Лебедев ответил, что все понял, и так же, как другие офицеры, привлекаемые к акции против отряда Шайтана, покинул канцелярию, уступив место явно не выспавшемуся связисту, прапорщику Ермолаеву.
— Вопрос первый: средствами нашей специальной связи начальник колонны и командир взвода сопровождения оснащены?
— Так точно!
— Хорошо. Обеспечь такими же рациями всех механиков-водителей БМП, для чего достаточно передать их лейтенанту Гришину.
— Сделаю.
— Вопрос второй: система подавления радиосигналов к применению готова?
— Готова. Она установлена в мастерской технического замыкания.
Кудреев закурил, продолжив:
— А теперь, Ермак, слушай свою персональную задачу. Возможно, в ходе боя она будет изменена, тем не менее… По ходу марша находишься в будке мастерской, как только выйдем в район применения или к равнине, ты принимаешь командование мастерской на себя и вслед за боевыми машинами пехоты выводишь ее за поворот. И сразу же врубаешь генератор радиопомех, чтобы лишить боевиков возможности управлять фугасами. И в дальнейшем обеспечиваешь бесперебойную связь. Связь не только между полевыми участниками боя, но и с командиром экипажа вертолета майором Лебедевым! Ты хорошо понял меня?
— Куда уж лучше?
— Ну, что ж, Ермак, работы тебе действительно выпало много. Но, как говорится, кому сейчас легко? Иди, связист, работай.
Следом за прапорщиком из канцелярии вышел и Кудреев.
В бытовке такой же, как и штаб, дощатой казармы он встретил командира роты боевого охранения капитана Яковлева. Тот поздоровался с командиром отряда спецназа и сказал:
— Я вот что подумал, Андрей Павлович. А не заменить ли мне Гришина?
— Кем?
— Собой.
Кудреев улыбнулся, спросив:
— Причина?
— Да особых причин нет, но у меня и опыта побольше, практика в боестолкновениях с «чехами» имеется.
Командир отряда полуобнял за плечо Яковлева:
— Не стоит, Валера. Твоим ребятам отводится второстепенная роль, как и бойцам автобата. Они будут применены в экстренном случае, который, надеюсь, не наступит. И общее руководство всем личным составом буду осуществлять я, так что твое присутствие у Гелоя совершенно не обязательно. Но за предложение спасибо.
Кудреев, выйдя на крыльцо казармы, взглянул на часы. 4.50. Пора выдвигаться на плац.
До выхода колонны на маршрут осталось десять минут и… чуть более двух часов до начала схватки с бандой Шайтана. До схватки кровавой и непредсказуемой, которой она может стать, если ему, подполковнику Кудрееву, не удастся удержать управление боем в своих руках.
5.00. Колонна начала марш.
Кудреев находился на месте командира боевой машины пехоты передового дозора.
В 5.10 он принял доклад прапорщика Ермолаева:
— Из Бардани Акан сообщил боссу о выходе колонны. Осведомитель особо подчеркнул, что бойцы спецподразделения остались на территории автобата и «вертушка» продолжает стоять на своей площадке.
— Принял, Ермак. Продолжай следить за эфиром.
Отключившись, подполковник через триплекс сосредоточил внимание на дороге. Боевая машина держала скорость в 45 — 50 километров в час, задавая темп движения всему подразделению.
Шли спокойно, без проблем.
Командиры групп, находящиеся в двух остальных БМП и осуществляющие фланговую разведку и тыловое прикрытие, периодически выходили на связь. Пока их доклады сводились к неизменному:
— Все нормально. Обстановка под контролем.
В 5.30 Кудреев приказал Ермолаеву организовать связь с Центром, выведя ее на машину дозора.
Вскоре подполковник вызвал Тарасова:
— Бригадир! Я Утес!
— Бригадир на связи!
— Докладываю, марш к месту боевого применения начал по графику.
— Принял. Жду результатов.
6.30. Командир отряда приказал снизить скорость до 40 километров в час и уменьшить дистанцию между машинами. До выхода на равнину оставалось около получаса.
В 6.45 неожиданно прошел вызов Ермолаева:
— Шеф! Я Ермак!
— Что у тебя? — Нас начали пасти.
— Откуда?
— Пока с правой стороны, с холма, что недавно миновали.
— Как определил наблюдение?
— Оттуда в сторону Гелоя прошел короткий сигнал.
— Перехватил?
— Так перехватывать-то было нечего! Говорю, лишь короткий сигнал, типа нашего оповещения об опасности.
6.58. До поворота на открытый участок дороги осталось метров двести.
Кудреев на ходу начал перестроение походного порядка колонны.
БМП охранения вышли из нее и, обгоняя автомобили, двинулись вперед. За ними к передовому дозору устремилась мастерская МТО-АТ.
Находящийся в кунге-будке прапорщик Ермолаев держал руку на тумблере специального генератора, ожидая дополнительного приказа командира. В двух первых «КамАЗах» бойцы лейтенанта Гришина приготовились к десантированию из машин.
Командир отряда спецназа вызвал командира вертолета:
— Крыло! Я Шеф!
— Слушаю вас.
— Поднимай стрекозу. Заход на Гелой с тыла. Задача прежняя — уничтожение цели на окраине селения и далее работа по равнине или балкам.
— Я все помню, Шеф.
— Учти, Юра. Если дымовая завеса скроет от тебя цели, то их ориентиры будут определены сигнальными ракетами. Но судя по тому, что ветер есть, и ветер встречный, он должен снести дым с равнины. И все же будь готов работать по наведению.
— Все понял.
— Начинай, Юра. При подлете к селению свяжись со мной.
Ахмед Затанов, как и ранее, обосновавшись на чердаке дома брата, на этот раз с оператором переносного зенитно-ракетного комплекса и пулеметчиком, внимательно следил за обстановкой на равнине.
В 6.42 его рация пропищала тревожным сигналом. Стало ясно, что колонна на подходе к открытому участку. Он вызвал Кулана:
— Русские приближаются. Их появления в районе засады можно ожидать уже минут через двадцать — двадцать пять.