— Мы — представители российской спецслужбы. Появились здесь, как ты должен понимать, не случайно. Нам известно, что некий господин Кулаев, он же Кулан, намерен наказать российских милиционеров, устроив им у аула настоящую бойню. Для чего ночью к селению должен подойти отряд Бекаса-Малаева в шестьдесят штыков…
Старший наблюдательного поста утвердительно кивнул головой.
— И что вы думаете сделать со мной?
— Пристрелить, как паршивого шакала, если ты не станешь сотрудничать с нами.
Чеченец переспросил:
— Сотрудничать с вами?
— Да, Заид!
— Но чем я могу быть вам полезен? Моя задача — в случае появления в горах посторонних доложить об этом Абдуле. И все.
Подполковник закурил, внимательно посмотрев на плененного чеченца.
— Да нет, Заид. Твой Абдула отвел тебе другую роль в своей игре, а вернее, в игре Бекаса. Ты — приманка, на которую должны были бы клюнуть силы федералов, если бы вздумали прикрыть действие своего ОМОНа. И не твой сигнал послужил бы предупреждением Абдуле, а уничтожение этого поста стало бы подтверждением истинных намерений федеральных подразделений. Так что Абдула спокойно послал вас, — Кудреев указал взглядом на спящих сообщников Заида, — на верную смерть, чтобы вовремя предупредить человека Кулана об опасности у аула Бады. Вот так, горец!
Чеченец, выслушав офицера спецслужбы, спросил:
— Что же должен сделать я, чтобы сохранить жизнь?
Кудреев бросил окурок в угли догоревшего костра:
— Вот это уже другой разговор. Когда ты должен выйти на связь с Абдулой?
— Следующий сеанс в 18.00.
— Ясно! Как я понял, ты докладываешь Абдуле об обстановке вокруг поста, а он, в свою очередь, держит связь с Бекасом, так?
— Не знаю. Что делает в ауле Абдула, мне неизвестно.
— Неизвестно?
— Нет, клянусь прахом моих предков!
— Что ж, поверим тебе. Следующий вопрос: кто такой Абдула?
— Бывший председатель сельсовета, а сейчас — местный хан. Весь аул держит под собой.
— Он имеет при себе вооруженный отряд?
— Откуда? Он как бы в стороне от движения сопротивления. Но иногда к нему наведываются вооруженные люди. Дом у Абдулы большой, вместительный. Тогда в селении праздник. С пастбищ привозят баранов, режут, жарят мясо.
— И кто конкретно ранее наведывался к нему в гости?
— А я знаю?
Подполковник посмотрел на чеченца:
— Овечку-то из себя не строй. Ведь Абдула не зря именно тебя выставил сюда. Значит, надеется на тебя, доверяет тебе. А доверяют только проверенным людям. Так что лучше говорить правду.
Чеченец попросил закурить и сделать пару глотков чая.
Сутенеев спросил:
— Что, Заид, сушняк после анаши словил?
Бросив быстрый взгляд на майора, чеченец промолчал.
Кудреев открыл перед Заидом пачку «Парламента».
Чечен аккуратно вытащил сигарету, заметив:
— Дорогие сигареты курите. Доход приличный имеете?
Сутенеев, наливая чай в пиалу, поинтересовался:
— Тебе какое дело, что мы курим?
— Дорогие сигареты — хороший доход, а хорошо в России платят только ценным кадрам. Значит, вы профи высшего класса.
Подполковник с майором переглянулись, ответил Сутенеев:
— Слишком логично для чабана мыслишь, Заид.
— А я никогда и не был чабаном. Я был учителем в местной школе, пока не началась война. С ней все изменилось.
— И вместо указки ты теперь предпочитаешь держать в руках автомат?
Чеченец промолчал.
Кудреев повторил вопрос:
— Так кто же конкретно чаще всего наведывался до сего дня в гости к Абдуле?
Заид ответил:
— Тот, о ком вы говорили, Кулаев и Малаев, были несколько раз у Абдулы, затем Радаев Доулет как-то с отрядом своим мимо Бады проходил, ночевал у Абдулы. Были и другие люди, чьих имен я не знаю. Как не знаю и того, о чем беседовали между собой гости и хозяин каменного дома. Это все.
Подполковник спросил:
— Ты сказал — каменного дома? Это значит, что в ауле всего один такой дом?
— Нет, каменные здания в Бады, конечно, есть, но особняк Абдулы от всех отличен. Он больше на крепость похож, с амбразурами в сторону улицы и переулков, окна выходят лишь во двор.
Кудреев посмотрел на часы: 17.58.
Передал рацию Заиду:
— Держи! Через две минуты сеанс связи с Абдулой. Не вздумай сделать глупость и передать ему сигнал опасности. Умрешь тяжело и медленно. — Я все понял. Но где гарантия, что вы не убьете меня сразу же после того, как закончите здесь свои дела?
— О гарантиях поговорим позже, после сеанса.
Чеченец включил рацию:
— Абдулу вызывает Заид!
— Слушаю тебя.
— У нас на посту все нормально.
— Хорошо, продолжайте наблюдение.
Абдула отключился, выключил рацию и Заид, протянув ее подполковнику.
Тот положил портативную радиостанцию на камень.
— А теперь о гарантиях. Если ты все и дальше будешь делать так, как это нужно нам, то, слово офицера, никто из моих парней тебя не тронет и ты вернешься домой. Семья-то есть?
— Жена и трое дочерей. Сыном Аллах, к сожалению, обделил.
Подполковник повернулся к майору Сутенееву, приказал:
— Начинай, Смок, работу по ущелью.
— Есть, Шеф!
Командир первой диверсионной группы удалился за валун.
Заид спросил:
— А что будет с моими друзьями? — Он кивнул на двоих, погруженных в глубокий наркотический сон.
— Должны часа через четыре проснуться.
Чеченец поднял глаза на подполковника:
— Вы сказали — должны? Значит ли это, что они могут и не прийти в себя?
— Могут и не прийти, если организм не совсем здоров. Если же твои товарищи здоровы, то им ничего, кроме головной боли после пробуждения, не угрожает.
— Но меня же вы как-то вывели из спячки?
— Да, тебе ввели сыворотку, которая нейтрализовала действия газа.
— Так введите такую же сыворотку и им.
Подполковник спокойно проговорил:
— Исключение, сделанное в отношении тебя, на твоих друзей не распространяется. Я мог бы прямо сейчас добить их, но не делаю этого. Пусть сама судьба решит, жить им или умереть. Выживут — будут и дальше жить, убивать не буду, ну, а нет, то на это, как говорится, и суда нет! Понял меня?