– А теперь свалил отсюда!
Бородач повторного приказа этого странного мужчины, вызвавшего в нем страх, дожидаться не стал, исчез.
Климов занялся клиентом.
Он прервал наслаждения молодого развратника ударом в лоб, опрокинув на пол вместе с креслом. Затем резко за худые плечи легко поднял его.
Парень недоуменно смотрел на человека, ударившего его.
Александр приказал:
– Три минуты на то, чтобы одеться, на четвертой я выкину тебя во двор голым! Понял, Денис Боркович?
– Да, да, но...
– Время пошло.
Потеряв ориентацию и клиента, малолетняя соска приникла к ногам Климова, расстегивая ему ширинку.
– Твою мать! – брезгливо отстранился от проститутки Александр. – Пошла вон, дура!
Девица, виляя худым голым задом, отправилась к куче спаренных в животной случке таких же малолеток.
– А ну разбежались! – крикнул он обдолбанным голым подобиям людей. – Или начну из окна выкидывать!
На него не обратили никакого внимания.
Несколькими ударами ног Александр разделил кучу малолеток, разбив носы двоим более взрослым юношам. Толпа кинулась в разные комнаты. В зале остались только быстро одевающийся Боркович и сидевший с закрытыми глазами в углу мужик, одетый в лохмотья. Он привлек внимание сыщика. Худое, изрезанное глубокими морщинами лицо, длинные, сальные, свалявшиеся волосы.
Рядом с ним валялся жгут и опустошенный инсулиновый шприц. Но не это удивило Климова. Александру было непонятно: что в этом притоне для малолеток делал этот явно немолодой человек? Ответа получить было не от кого, поэтому он занялся молодым Борковичем. Три минуты прошло. Денис никак не мог надеть кроссовки на голые ступни, потеряв где-то носки и не имея под рукой обувной «ложечки».
Климов на затруднения наркомана не обратил никакого внимания, схватив за шиворот:
– Идем. Кроссовки в зубы и вперед на выход!
Но парень вдруг уперся, спросив:
– А если я не хочу уходить отсюда?
Александр ответил:
– Я же уже сказал, что выкину тебя во двор, хотя... мы можем поступить иначе!
Александр развернул тело Дениса. Физиономия избалованного и развращенного маменького сынка врезалась в дверной косяк! Из разбитого носа хлынула кровь.
Александр потащил его на выход. Там, очухавшись от удара, стоял с ножом в руке тот, кто открывал Климову дверь. Он прорычал:
– Ты не выйдешь из моей хаты живым, ублюдок!
– Так ты и есть сыночек депутата Молчанова? Вот весело будет твоему папаше, когда он узнает, что в его квартире устраивает его же дорогой сынуля. Тем более после того, как вся Дума ознакомится с содержимым этой кассеты, – Климов показал парню кассету, переданную ему оператором.
Но сын депутата только еще яростней прорычал:
– Никто ни о чем не узнает, дурак! Трупы не разговаривают!
Последние слова этого наглеца взбесили Климова:
– Ах ты, сучонок! Ну, получай, тварь!
Ударом ноги Александр без труда выбил из рук сына депутата нож, подсечкой сбил того с ног и, тут же вытащив пистолет, вогнал его ствол в рот парня, круша при этом его передние зубы.
Молчанов-младший взвыл.
– Если завтра, щенок, здесь продолжится то, что происходит сейчас, я вернусь, и первым, кто получит пулю в яйца, будешь ты. Соберешь отморозков, завалю всех! А вякнешь обо мне родичам или своим покровителям в лице того же капитана-оборотня Шарковского, то папа останется без работы, продажный мент сядет на зону, ты же на всю жизнь останешься калекой! Будешь с инвалидной коляски порнуху по видео смотреть! И запомни, я не шучу! Не играй с судьбой, парень, гарантирую – проиграешь!
Климов поднялся, выдернув ствол, обтер его о дорогую рубашку Молчанова, положил в карман, указал Борковичу на выход.
Вскоре его, окровавленного, приняли в машине родители.
– Господи, – воскликнула мать, – его там били?
Александр отрицательно покачал головой:
– Нет, просто на выходе ваш сын не вписался в дверной косяк.
– Да! Я ударился о дверь!
Климов посоветовал:
– Вам придется серьезно лечить сына! Сам он с иглы уже не спрыгнет! Но и в притон больше не пойдет, правда, Денис?
– Не пойду, – ответил подросток, со страхом глядя на этого мужчину, так спокойно разогнавшего весь притон с не хилой, как он считал, охраной.
– Вот и договорились! – сказал Климов. – А вы с лечением не затягивайте, уважаемые родители!
– Да, да, конечно, мы, безусловно, примем меры, спасибо вам огромное!
– Не за что! – отмахнулся от благодарности бывший офицер спецназа.
– Куда вас подбросить? – спросил Боркович-старший.
Александр задумался. Надо бы в управление к Саве, но Климов в бюро оставил, как назло, свой бумажник. И именно в нем лежали деньги на посещение бара! Так что придется возвращаться на работу, но Саву надо предупредить.
– Извините, мне нужно позвонить, это не займет много времени, а потом отвезете меня в офис, куда вы приходили, хорошо?
– Да, да, пожалуйста! – Боркович был угодлив.
Александр вышел из машины, прошелся по тротуару, набрал номер сотового телефона Савчука, объяснил ситуацию. Потом снова сел в «Волгу», и Боркович доставил частного детектива к офису. Климов, стоя у входа в здание, где снимал помещение, проводил взглядом уходящую по улице машину.
«Да, – подумал он, – не позавидуешь этим интеллигентам. Устроит им еще ту жизнь собственный отпрыск, если не взяться за него как следует. Но родители вряд ли на это способны. Так и будут сюсюкаться с наркоманом, пока тот не сведет их за собой в могилу. А с притоном надо кончать. И плевать на папашу! Если сын Молчанова не закроется, он, офицер спецназа, разнесет уже в боевом режиме это гадючье гнездо! А там будь что будет!» Собственная судьба особо не волновала отставного спецназовца. Он нигде не пропадет и слово сдержит.
Климов уже собрался зайти в здание, как вдруг навстречу ему вышел молодой парень – менеджер фирмы, снимающий офис напротив его кабинета. Они не были знакомы, но клерк неожиданно обратился к Александру:
– Извините, но вас, по-моему, уже не менее часа ожидает какая-то женщина! Она в коридоре!
Сказав это, менеджер принялся ловить такси. Климов же чертыхнулся:
– Да что их сегодня, разобрало, что ли, всех?
Но идти надо! Негоже заставлять женщину ждать! И зарабатывать тоже надо, а не только благотворительностью заниматься, как в случае с Борковичем. Но там другая тема, и деньги с супругов он просто не мог взять. Совесть не позволила бы. Вот она и не позволила. Ладно, работаем, только Саву придется в очередной раз обламывать, а что сделаешь?