Катя тихо проговорила:
— Не вспыхнет ли это прошлое новым огнем во время встречи после стольких лет разлуки?
Сергей успокоил женщину:
— Не вспыхнет, Катя! Так как от той жизни даже тлеющих углей не осталось.
— Ты не видел ее. Красавица. Всегда во всем новом, дорогом, приезжает на иномарке с флагом на номере и охраной.
— В этом нет ничего странного. Пользуется положением мужа-депутата. Но я прошу: давай закроем эту тему. Если хочешь, я вообще не пойду и сейчас. Ребят, кого надо, и так найду, а Людмила меня не интересует!
— Нет, Сережа! Ты обязательно должен пойти на эту встречу. Обязательно!
Солоухов улыбнулся:
— Хочешь убедиться, что Людмила для меня ничего не значит?
— Не в этом дело.
— В этом, Катенька, в этом. Хорошо, ты убедишься. Я пойду на встречу, но… с тобой.
— Что значит «со мной»?
— То и значит. Мы на встречу пойдем вдвоем, вместе! И в классе, или где там еще устраиваются посиделки, будем находиться рядом.
После недолгого молчания Екатерина произнесла: — Ну, если таково твое условие, ладно, я согласна.
— За это и выпьем. За взаимопонимание!
Сергей долил фужеры до краев.
Они просидели так до одиннадцати часов. Вино ударило в голову, обострив обоюдное желание. Включив медленную музыку, Сергей пригласил Катю на танец. Как только он почувствовал ее разгоряченное, вздрагивающее тело, то сразу поднял на руки и понес в спальню, где уже разобранной стояла широкая деревянная кровать. Положив женщину, закрывшую глаза и стонущую от предчувствия долгожданной близости, на постель, начал раздевать. Вскоре их тела слились воедино, и спальню заполнили звуки сладостного соития двух тел. И их не заглушала ни продолжавшая звучать музыка, ни шелест вновь начавшегося за окном осеннего дождя. Они перестали существовать для обычного мира, провалившись в бездонную пропасть наслаждения и страсти.
Первый солнечный луч, пробившийся сквозь тюль в спальню, разбудил Солоухова. Он, поморщившись, отодвинулся в сторону, пытаясь обнять женщину, но той на месте не оказалось. Сергей протер глаза, прислушался. Из ванной комнаты доносился шум душа. Вот оно что! Катюша уже встала, ведь ей сегодня в первую смену на работу в больницу. Он откинулся на подушку, ее подушку, уклонившись от солнечного зайчика, игравшего на его половине кровати. Сергей чувствовал себя прекрасно. Прошедшая ночь открыла перед ним, тридцатидевятилетним, считавшим себя достаточно опытным мужчиной в постели, нечто такое новое, ранее не испытанное, что прежние его связи не шли ни в какое сравнение с тем небесным, если можно так выразиться, наслаждением, которое он испытывал с Катей. Катя, Катя! И где ж ты была раньше? Хотя она-то как раз всегда оставалась здесь, по адресу Старопрудная, 16, квартира 9, а вот его носило черт-те где. И даже в редкие дни своего присутствия здесь он ни разу не посмотрел на нее. Ну соседка, ну одноклассница, ну привлекательная, но несчастная в браке женщина. Мало ли таких вокруг. Оказывается, мало, очень мало.
Шум в ванной прекратился, и вскоре, закутанная в широкое и длинное полотенце, с мокрыми, свисающими отдельными прядями волос, в спальню вошла Екатерина. Увидев, что Солоухов не спит, воскликнула:
— Ой! Я и не думала, что ты проснулся. Не смотри на меня, растяпу! Сейчас приведу себя в порядок!
Она присела перед зеркалом, достала из тумбочки фен, принялась сушить волосы.
Сергей спросил:
— Кать? Возможно, мой вопрос бестактен, но я хотел бы узнать: как тебе было со мной?
Не прерывая работу с волосами, женщина ответила:
— Как? Так, как ни с кем не было. Только сейчас я понимаю, что значит быть женщиной. У меня все тело до сих пор трясется, но дрожь приятна. А тебе? Я не разочаровала боевого майора?
— Нет, не разочаровала. Напротив, боевой майор и не предполагал, что близость с женщиной может приносить столько удовольствия.
— Я рада!
Солоухов поинтересовался:
— Тебе к каким на работу?
— Уже опаздываю. К восьми, а добираться до больницы не меньше получаса, да еще дойти до остановки надо.
— Я такси вызову. У меня появился тут один знакомый, так он быстро и в лучшем виде все сделает.
Но Катя отказалась:
— Не надо, Сережа. Успею и без такси. А не успею, ничего страшного. Заведующий отделением у нас мужчина хороший, с понятием. И хирург, кстати, замечательный. Он поймет.
Солоухов почувствовал неприятный зуд в области сердца. Что это с ним? Неужели ревность? Но тогда…
Сергей встал с постели.
— Ты пока кофе выпьешь, я оденусь, провожу тебя.
— Зачем? Сама дойду. А ты отдыхай! Второй комплект ключей в секретере.
Но Сергей уже прошел в ванную, где умылся. Вернулся в спальню, быстро облачился в джинсовый костюм. Появился в прихожей вместе с хозяйкой квартиры, доложив кратко, по-военному:
— Я готов!
— Ну зачем, Сережа? Сейчас во дворе полно народу, увидят, судачить начнут. К вечеру все будут знать, что мы ночевали вместе. И еще кучу несуществующих подробностей приплетут. Тебе это надо?
Солоухов притянул к себе женщину:
— Мне это, Катюша, совершенно без разницы. Пусть соседи говорят что хотят. Судачат, строят догадки, распускают слухи. Я не намерен ни от кого прятаться или перед кем-то оправдываться. И тебе не следует делать этого. Раз мы решили быть вместе, то и будем вместе.
Катя вздохнула:
— Надолго ли?
— Надолго! Сейчас я в этом уверен. Вчера, признаюсь, вряд ли стал бы утверждать подобное, а сегодня утверждаю. Прошедшая ночь изменила многое. По крайней мере, для меня. Но… продолжим разговор вечером? Нам пора.
Они вышли из квартиры. Спустились на второй этаж. Дверь квартиры № 5 открылась, и в образовавшейся щели показалась опухшая физиономия Данилыча. Увидев соседа с Катей, он произнес:
— Понял!
И захлопнул дверь.
Сергей с Катей рассмеялись.
Во дворе, как и предполагала Екатерина, народу находилось немало. И в основном пенсионеры. Они повернули головы на появившуюся парочку, сразу прекратив разговоры между собой. Под их внимательными удивленными взглядами Солоухов с бывшей одноклассницей вышли на тротуар и направились в сторону супермаркета, где находилась остановка общественного транспорта.
Проводив Катю, Сергей направился обратно, чтобы позавтракать и сделать то, что отложил вчера. Во дворе на него уже не обратили того сосредоточенного внимания, как десять минут ранее. И только один человек с нетерпением смотрел на Солоухова. Данилыч, вышедший из подъезда.