— Дима! — обратился Илья к командиру первого взвода старшему лейтенанту Телюпину. — Уходишь со взводом на запад, преодолеваешь перевал и в заброшенном кишлаке устраиваешь позицию. Одно отделение оставишь здесь, в моем резерве. Часть людей поднимешь на противоположный склон. Как обустроишься, доклад. Ясно?
— Так точно!
— Вперед.
Ротный повернулся к командиру второго взвода старшему лейтенанту Хоманову:
— Ты, Боря, со своими орлами вдоль подножия, что чуть правее нашей поляны, рвешь почти до водопада. Это 15 км, может, чуть больше, чуть меньше. На марш тебе пять часов, в 5-40 я должен услышать доклад, что твой взвод вышел в заданный район. Вопросы?
— Какие могут быть вопросы, командир? Погнали мы!
— Давай!
Следующий — командир третьего взвода старший лейтенант Дебижа.
— Ну, а тебе, Миша, разделить взвод надвое.
— Буду закрывать хребты?
— Угадал! В районе планируемой обработки каравана, в месте, где дно ущелья расширяется недалеко от водопада. Один полувзвод во главе с замкомвзводом пускаешь по северному хребту, второй ведешь сам, по южному. Марш тебе, как Телюпину, предстоит совершить сложный. Как достигнешь, синхронно по двум направлениям, района применения, с хребтов уходишь, но не в заросли кустов, спускающихся в ущелье, а, наоборот, на противоположные склоны — так, чтобы со дна тебя не видно и не слышно было. По одному наблюдателю на хребты, остальным все внимание за тылами. Как укрепишься, подойду и я. Давай, Миш, пошел! Как можно резвее, пожалуйста.
Ушел и третий взвод. Рядом с капитаном остался замполит старший лейтенант Гвоздев, семь человек отделения первого взвода, санинструктор прапорщик Копытко и ротный связист сержант Москалев. Запрелов указал Гвоздеву на лесной массив, объяснил:
— Во время разведки отделением Плешина там было замечено непонятное движение, возможно животных, возможно людей. Простым афганцам тут делать нечего, следовательно, если это были люди, то наверняка духи. Не исключено, какая-нибудь блуждающая, отбившаяся от своих банда. Небольшая. Может быть, она уже покинула лес, так как движение в массиве было замечено днем, но не учесть данный факт мы не можем. Поэтому, Гвоздев, вот тебе, — капитан указал на отделение, — семь бойцов, выдвигайся к району применения и прикрой его с юга. Одновременно будь в готовности при необходимости подняться на перевал или совершить какой-либо другой маневр в зависимости от того, как сложится обстановка в ущелье. Тебе все ясно?
— Ясно-то ясно, одного не могу понять, для чего мы десантировались здесь, когда почти всем взводом предстоит сместиться правее и на довольно большое расстояние?
Капитан поморщился:
— А вот это, старший лейтенант, сугубо мое дело, как и что делать на выходе. Командир пока я! Усек?
— Так точно!
— А усек, чего ждешь? Ноги в руки и вперед!
Группа прикрытия, ведомая замполитом роты, тоже скрылась в темноте леса.
Запрелов приказал связисту развернуть радиостанцию и вызвать командира батальона. К командиру роты подошел санинструктор:
— А мне чего прикажешь делать, Илья?
Прапорщику Копытко уже перевалило за сорок, и он был самым старшим по возрасту военнослужащим подразделения, поэтому наедине обращался к командиру довольно фамильярно, что Запрелов воспринимал спокойно, уважая немалые заслуги прапорщика и долгую нелегкую службу. Ему обязан жизнью был не один десяток бойцов.
— А ты, Иван Петрович, иди-ка прямо вон к тому черному валуну, видишь?
— Вижу.
— Там лейтенант Плешин, пообщайся пока с ним, скоро и мы с Москалевым подойдем.
Подняв две санитарные сумки, прапорщик направился к командиру разведотделения.
Тут же Илье протянул трубку связист:
— Комбат на связи, товарищ капитан.
— Первый? Я — Гроза-1, как слышишь меня?
— Слышу хорошо! Какие дела, Гроза?
— Благополучно прибыли на место, начали первый этап мероприятия.
— Вокруг все спокойно?
— Спокойно.
— Это хорошо. Значит, теперь до утра?
— Да, Первый. Начальный этап думаю завершить к шести часам, так что можете отдыхать.
— Не получится с отдыхом. Жду следующего сеанса связи.
Вернув трубку и дождавшись, пока сержант свернет радиостанцию, капитан вместе со связистом направился к валуну. Плешин с Копытко о чем-то тихо переговаривались, вернее, говорил санинструктор, затем раздался приглушенный смех. Запрелов улыбнулся. Опять Иван Петрович анекдоты травил.
При виде командира разведчик с медиком замолчали. Ротный подошел к ним. Повернулся к Копытко:
— Тебе, Иван Петрович, в артисты надо было, а не в прапорщики.
— Надо было, да не вышло! Кто ж меня туда взял бы без лапы мохнатой? Вот и пришлось в спецназ податься. И не жалею. Уж точно не хуже, чем у артистов.
— Да? Ну, это кому как.
Ротный обратился к Плешину:
— Давай, лейтенант, веди на перевал! Тропы, надеюсь, нащупал уже?
— А как же без этого? Десять минут, и будем на вершине, в одной очень удобной расщелине, откуда ущелье и противоположный склон как на ладони.
Поднявшись на перевал и устроившись в действительно удобной расщелине, откуда хорошо просматривался кишлак и довольно глубоко пространство на восток, капитан разрешил перекурить. Все, за исключением Плешина, достали сигареты и, пуская дым по камням, закурили. В 1-20 прошел доклад Телюпина. Одно его отделение укрепилось в развалинах брошенного кишлака Доха, второе поднялось на склон, укрывшись среди кустарниковых зарослей, прикрывшись висунами — висячими глыбами.
Капитан доклад принял и приказал ждать дальнейших распоряжений, докладывая о всех изменениях в обстановке. Запрелов проговорил:
— Так, точка «А» заблокирована. Это хорошо.
Командир разведгруппы спросил:
— А вы что, товарищ капитан, отсюда будете руководить операцией?
Илья потянулся:
— Нет, Вадим! Хотя позиция — конфетка, но придется и нам пробежать километров этак надцать. Ближе к водопаду. Вот бы и там найти такую же расщелину, а? Поставил бы задачу своему наблюдателю?
Плешин ответил:
— Рад бы, да не могу. У него другое, более важное задание.
— Ты прав. А посему спускаемся вниз и вперед вдоль ручья против течения к водопаду.
Командир разведгруппы удивился:
— Пойдем ущельем?
— А что? Посмотрим, что оно собой представляет. Может, пригодится!
— Но я не знаю здесь спуска. Может быть, левее, где взвод Телюпина спускался?