Из посаженного лайнера вышли люди, опасливо взирая на небо. Точнее, на громаду, заслонившую небо. Матери прижимали к себе детей. Мужчины бессильно скрипели зубами.
Спустя четверть часа второй крейсер завис над Новосаратовом.
– Начинается… – пробормотал Бэкхем.
– Не начинается, – поправил его Суваев. – Продолжается. Началось все утром.
Он встал и направился к выходу.
– Пойду, отыщу своих… – сказал он и на этот раз начальник смены даже не пытался его задержать.
– Пошли и мы, что ли? – спросил Веригин. – Чего здесь сидеть? На космодроме теперь новое начальство, и мы ему не нужны.
Он многозначительно покосился в окно, туда где застила небо Волги чудовищная тень. Похожая на кристалл под микроскопом.
– Ты иди, – Зислис потянулся к пульту. – Я все-таки старателей послушаю.
Веригин выбежал вслед за Суваевым. А потом медленно и неохотно, словно стыдясь собственного малодушия, зал покинул Стивен Бэкхем.
Михаил Зислис остался на посту станции наблюдения в полном одиночестве. Впервые в жизни.
– Ну, – спокойно, даже как-то буднично спросил Костя. – Куда будем прятаться? Под купол? Или в звездолет?
Я мысленно застонал. Попробуй, выбери! Скорлупку свою бросать – да ни за что! Но и оставаться в ней опаснее, чем в жерле ожившего вулкана. На починку привода уйдет при самом удачном раскладе не менее четверти часа, а за это время вездеходы десять раз приблизиться успеют. А там – если среди гостей найдется знающий человек – «Саргасс» можно лишить летучести и снаружи. По закону подлости, человек такой, конечно же, найдется.
– Ладно, – решил за меня Костя. – Я пойду в купол. Они наверняка подумают, что мы оба в корабль спрятались. А в куполе у меня бласт есть…
И он, не дожидаясь моего согласия, развернулся и потрусил к шлюзу, стараясь, чтобы между приближающимися вездеходами и им оставался покатый блин корабля. А я нырнул в коридор и задраил люк. Свернул в тупичок, прихватил сумку с инструментом да коробку с тестером, и вошел в рубку.
Вездеходы пылили уже совсем рядом.
Я втянул голову в плечи, содрал с гравираспределителя серебристый кожух и углубился в ремонт, стараясь не оглядываться на обзорные экраны.
Довольно быстро я докопался до причины неполадок – сместилась пластина спин-разводки, разводка несколько циклов шла несимметрично, и как следствие вдрызг расстроился гравиподавитель. А пока не включен подавитель, искусственное поле не возникнет. Пластину я поправил и закрепил сразу же, осталось правильно настроить подавитель, а это часа три, если никто не станет мешать.
Мне мешали.
– Эй, на корабле! – крикнули снаружи. Я скосил взгляд, не желая вытаскивать руки из недр механизма разводки. Кричал крепкий мужчина в кожаной куртке, джинсах, остроносых сапогах и широкополой шляпе. В руках мужчина держал мощный двухпотоковый бласт с прикладом – не чета даже моему зверю. Подле кричавшего, мрачно сжимая такие же прикладные бласты, только однопотоковые, стояло с пяток крепких ребят помоложе, похожих, как шахматные пешки. С виду все смахивали на старателей откуда-нибудь из захолустья; вероятно, так оно и было на самом деле.
За спинами первой шеренги прошлась еще пара вооруженных людей – эти направлялись ко входу в купол. А краем глаза я заметил любопытную детскую рожицу, высунувшуюся в полуоткрытую дверь одного из вездеходов, и явно женскую руку, что втащила рожицу внутрь прямо за вихры.
– Эй! Ответьте, черт, побери!
Я неохотно оторвался от ремонта и сел в кресло у пульта.
– Ну?
– Нам нужен корабль. Вы возьмете нас на борт, и мы вместе уберемся с Волги куда подальше.
– А сколько вас? – поинтересовался я на всякий случай.
– Три семьи. Девятнадцать человек, плюс дети.
– Корабль шестиместный, – проворчал я. – И не резиновый, если вы не в курсе.
– Ничего, поместимся, – не допускающим возражений тоном процедил оратор в шляпе. – У нас есть припасы на несколько недель.
– А куда вы хотели бы попасть? – спросил я зачем-то. Словно это имело хоть какое-нибудь значение.
– Куда угодно. Лучше всего, конечно, на Офелию, но можно и на любой рудник Пояса Ванадия. Сейчас выбирать особо не приходится, не так ли, приятель?
– Я тебе не приятель, – буркнул я неприветливо. Да и с какой стати любезничать?
В общем, я уже понял, что это за публика. Слава богу, это не головорезы вроде Плотного с дружками. Действительно, старатели из глуши, из глубины каспийского массива. В Новосаратове и на космодроме поднялся шухер, вот они и всполошились. Пытаются спастись, вывезти семьи. Но, черт возьми, если такой вот прочнее прочного укоренившийся на дальних заимках люд срывается с насиженного места, на то должна быть веская причина! Чужие чужими, но пока подобным провинциалам задницу не опалит, они и не почешутся.
Как бы их отослать куда подальше? Ну не вывезет «Саргасс» такую ораву, обогатители не справятся, задохнемся, как мыши запаянной колбе. Но попробуй донести эту простую истину до долдона с двухпотоковым бластом и его тугодумов-сынков! Влип ты, дядя Рома, на ровном месте. И стрелять, вроде бы, негоже, и убраться тебе с Костей не дадут. Миром, по крайней мере.
Тут из купола показался Костя в сопровождении трех ребятишек с пульсаторами. Видно, решил что единственного бласта будет маловато. Ребятишки, то бишь карьерные роботы с насадками для дробления монолитной породы посредством направленных микровзрывов, при умелом управлении таких дел наделать могут, что держись-закапывайся. И гости это, похоже, прекрасно знали. Точно, старатели!
Костя, игриво помахал пультом.
– Привет, коллеги! Проблемы какие-нибудь?
Предводитель пришлых мало смутился, но наглости у него заметно поумерилось.
– Мы хотим улететь с Волги. Вот, договариваемся, – объяснил он Косте.
– Этот корабль во-первых мал для вашей группы, а во-вторых уже занят. Ищите спасения в другом месте, – сказал, как отрезал Костя. Умеет он говорить убедительно. Даже завидно, ей-право!
Я отвлекся было, но тут пискнул радар-искатель. В небе над Астраханью, на востоке, быстро перемещались две точки, оставляя за собой могучие инверсионные следы – белые, быстро расползающиеся струи на фоне пронзительной голубизны. Сначала они равномерно ползли на запад, вглубь материка, потом качнулись, изменили курс, и стали быстро снижаться.
Прямо к заимке.
Я выругался. Патрульные ракетопланы, что ли?
Но это оказался не патруль. Два уплощенных аппарата, отдаленно напоминающих формой скутер-крыло, пронеслись над заимкой и быстро пошли на разворот.
И тут мое пресловутое чутье скомандовало мне: рви отсюда, дядя Рома! Куда угодно! Да поживее, поживее!