– Свою оставь, мало ли что…
Он был прав, от своей не стоило отказываться. Так мы и двинулись вперед: мы с Федей на моей, а две монгольские следом на длинном поводе, одна с тюком барахла за спиной, на второй Вятич. Беспокоилась я зря, лошадей уже приучили к командам по‑русски, бежали они медленно, но ровно, двигаться стало куда удобней. Мало того, на первой же остановке я перегрузила поклажу на собственную лошадь, страшно ее этим оскорбив, а сама тоже села на спину монгольской. Теперь впереди трусила я, за мной Вятич, а позади очередная бывшая боевая Слава везла наш немудреный скарб.
Уже имея опыт общения с разного рода желающими поживиться чужим добром, я на всякий случай продемонстрировала хозяину лошадей свое боевое умение. Сделать это пришлось, потому что заметила несколько нездоровый блеск в его глазах при виде денег за ненужных ему животных. Вот один из усвоенных мной уроков: не хочешь, чтобы тебя грабили, не давай людям повода для этого. Честное слово, древние правы, положив на видное место то, что можно украсть, мы совершаем не меньший грех, чем сам вор, потому что создаем условия для греха.
Я не создавала, словно между делом для разминки ловко «скосила» саблей пару веток, а потом птицей взлетела на спину лошади. Конечно, без седла страшно неудобно, но пришлось сделать вид, что привыкла.
Седла купили там же, потрясенный моей разборчивостью, хозяин вынес два отменных седла из загашника и продал недорого. Я торговалась отчаянно вовсе не потому, что не было денег, а потому, что не желала, чтобы думали, что у меня их много.
Деньги, кстати, привезла Илица. Вообще, с ее появлением в нашей глуши у меня были связаны смутные подозрения, по поводу которых я все же пристала к Вятичу.
Вот с чего это он вдруг решил вернуться? Столько времени сиднем сидел, потом даже ожил и привык, а тут за несколько часов, которые я отсутствовала дома, передумал. Такая поспешность была крайне подозрительной, как и решение Илицы отправиться невесть куда разыскивать своего беглого супруга. Я тоже разыскивала, но это совсем другое дело. Я оставила Вятича слепого и в Новгород ездила за Федей, а она? Мужик просто сбежал невесть куда, можно было разыскать и обнаружить его у другой бабы, тогда как? Да и просто разыскать… Ты поди найди это Терешкино.
Чем больше я думала над странными метаморфозами, тем больше понимала, что дело не чисто, вернее, без вмешательства кое‑кого не обошлось…
Оказалась права. Вятичу пришлось признать, что Илице помог тот самый старик. Ну ни фига себе! А просто к нам прийти было нельзя?
– Нет, ей тоже нужна помощь.
– Она тоже… наша?
– Ты скоро во всех будешь видеть попаданцев? Нет, она не наша, но ей нужен Тишаня, а еще ей, как и ему, нужен сумасшедший размах. Пусть перепахивают на пару округу.
– И что такого сказал старик Илице, что она подхватила юбки и двинула за тридевять земель искать милого и нас заодно? А еще лучше, признайся, что такого он сказал тебе, что ты вдруг решил вернуться?
Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. Или в лоб. Такой, что не отвертеться и не уйти. Пусть попробует не ответить, я не болванчик, чтобы меня вот так испытывать, не держа в курсе дела! Вятичу не отвертеться.
Вятич уходить от ответа не стал, он просто усмехнулся:
– Сказал, что тебе пора…
– Мне? Мне пора? Куда пора, Вятич, и почему это сказано Илице, а не мне самой?
– Это сказано не Илице, а мне. В качестве передаточного звена я тебе не гожусь?
Я просто рухнула на лавку:
– Что он тебе сказал?!
– Сказал, что тебе пора двигаться дальше. Батый вернулся в Нижнее Поволжье.
У меня перехватило дыхание, мой заклятый, смертельный враг совсем рядом с Русью, а я доила козу в Волково?! Вятич уловил мое состояние безошибочно:
– О, встала на дыбы. Да, Батый снова на Волге, но убивать его ты не пойдешь.
– Нет, пойду, еще как пойду, дорогой! Вот отвезу вас с Федей в Новгород и пойду!
Вятич тут же улегся на лавку, заложив руки за голову:
– Тогда я никуда отсюда не двинусь.
– Силой отвезу.
– Попробуй.
Нет, он не потерял своих способностей, даже ослепнув. Я почувствовала, как ноги сами собой принесли меня на лавку рядом с ним. Конечно, если когда-то со мной легко справлялась Воинтиха, то уж Вятичу это сделать вообще не вопрос.
– Справился, да? Справился? Вятич, миленький, но если сказали, что мне пора, значит, я должна что-то делать!
– Не что-то, Настя, а то, что нужно. Вот этого я боюсь больше всего, что ты начнешь размахивать мечом перед носом у Батыя и попросту погибнешь. Если ты не дашь мне слово, нет, даже поклянешься самостоятельно, без совета не предпринимать ничего, то я действительно не двинусь дальше с места.
Я все поняла, он торчал в Волково сначала, чтобы, отчаявшись из‑за трудностей, я бросила все и уехала в нормальную жизнь в Новгород, а потом, чтобы не делала этого, боясь моей самодеятельности. Да уж, у Вятича, помимо трудностей из‑за слепоты, немало таковых из‑за моего боевого характера.
– Я тебе обещаю, что не полезу на рожон.
– Ты не станешь предпринимать ничего, не посоветовавшись.
– Не стану.
– Федькой поклянись.
Это была самая жестокая клятва, которую он мог с меня потребовать. Поклявшись ребенком, я все выполню.
– Ну?
– Клянусь.
Мы двинулись дальше, но состояние у меня было несколько… эйфорическим, что ли. Как боевая лошадь, заслышавшая звук полковой трубы, я была готова ринуться в бой против Батыя! Сдерживали только Федя и Вятич.
В Новгороде нам обрадовались, но ни Анеи, ни Луши дома не оказалось, они не вернулись. Пока не вернулись – считала я. Вятич не возражал.
Ему снова трудно, уже привыкший к размерам двора и дома, научившийся ловко находить все, что нужно, на ощупь и поэтому двигавшийся без моей помощи, он снова в ней нуждался. К тому же дворня не сразу осознала, что не все можно говорить вслух, не все спрашивать, вести себя осторожней. Вятич замкнулся в себе, и у меня снова начались переживания. Бывали минуты, когда мне казалось, что лучше бы не возвращаться.
Выходом оказался переезд в дом Илицы. Там мы были одни, без множества сочувствующих, но ненужных глаз. Я все же взяла двух женщин и двух холопов, потому что тянуть куда больший, чем в Волково, дом сама не смогла бы. Это очень странно – покупать себе слуг, поэтому, приведя двух парней и женщину с девушкой, я сразу объявила:
– Так! Вы свободны, захотите уйти, можете это сделать, но поживите хотя бы немного, нам нужна ваша помощь.
Ошалевшая от такого заявления челядь топталась с ноги на ногу, не решаясь сделать ни шагу. Пришлось подбодрить: