– К рыцарям тебе нельзя.
– Это почему, интересно, ревнуешь?
Вятич рассмеялся:
– Вот глупая, да ты с ними и дня рядом не выдержишь. Знаешь, что такое рыцарь в латах да еще и летом?
– Ну?
– Латы надеваются не за пять минут и в них страшно жарко, потому мужик в них потный и вонючий, кроме того, мочится прямо в собственное облачение, ну и все остальное тоже, если приспичит…
– Чего?!
Врет ведь, чтобы я передумала.
– Ордынцы по вонючести недалеко ушли, но дело не в этом. Орден – это сугубо мужское объединение, и женщин туда не допустят, ни одетых, ни переодетых, ни даже раздетых.
– А как же турниры из-за прекрасных дам?
– Начиталась романов! Турниры бывают в мирное время и в определенных местах, а ехать придется в боевую часть, так сказать. Туда бабам хода нет. Все, это не обсуждается.
– Ну и что, зачем здесь-то оставаться?
– А куда ты денешься? Здесь ты хоть рядом с Анеей.
– Домой отправлюсь. – Сидеть в имении Биргера рядом с ошалевшей Лушкой и Ингеборгой я не могла, не выношу бабских страданий.
– Одна?
Мне бы задуматься сначала, но я тормозить не привыкла, тут же согласно кивнула:
– Одна.
– В Новгород?
– Ну, не в Козельск же.
Вятич внимательно пригляделся ко мне, он лучше меня понял, что я просто не представляю, о чем говорю. Потом у них был разговор с Анеей, «мозговали» долго, но решение приняли такое же, как и я сама: Вятич отправится к тевтонцам, а я в Новгород.
– Ладно, – махнул рукой сотник, – я тебя до Висбю провожу, а там пристрою к какому-нибудь купцу понадежней. Ну а в Новгороде не пропадешь, сразу к епископу и к князю.
Легко сказать, а вот как сделать? Я из Бьельбу уезжала со слезами, словно оставляла Лушку с Анеей на растерзание диким зверям. Мы долго обнимались с сестрицей, но я подозревала, что в глубине души она даже рада возможности хоть чуть побыть со своей душевной привязанностью. И чем Биргер ее взял? Нет, я не спорила, он необычен во всем, мощная натура чувствовалась не только в пристальном взгляде круглых глаз, но и во всем остальном. Клянусь, мне было очень жаль губить Биргера, но я же его предупредила. К тому же шрам не слишком испортил его лицо, насколько я помню, и судьбу тоже. Мысленно махнув на Биргера рукой, я больше страдала из-за Лушки и Анеи, а они меня успокаивали.
До Висбю мы добрались без приключений, и даже не просто купца нашли, а того самого Еремея, что доставлял нас сюда. Это было большой удачей, я могла спокойно плыть в Новгород, а Вятич добираться в Ригу. Страдания начались позже. Договориться обо всем легко, но когда я вдруг представила, что через день окажусь просто одна, без поддержки и всегдашнего пригляда… Сказать, что это жутко, – значит солгать, я чуть не бросилась на шею к Вятичу с воплем вроде: «Не оставляй меня одну!»
Если бы сделала это, то и он никуда без меня не поплыл, добирались бы вместе в Новгород, но я вдруг представила, что своим малодушием могу испортить всю малину, сорвать столь сложную и изящную операцию по разделению нынешних союзников и тем самым обречь князя Александра даже непонятно на что… Нет, если моя трусость может привести к столь плачевным последствиям, то меня лучше придушить прямо на причале.
Вятич, услышав столь мазохистские рассуждения, хмыкнул:
– Я могу проще, можно отправить тебя обратно в Москву, не дожидаясь, пока сложишь буйну головушку.
– Нет, только не это!
– Настя, почему ты так не хочешь возвращаться?
– А ты вместе со мной вернешься? А… не вернешься. Тогда в чем вопрос? Ладно уж, доберусь я до Новгорода сама, так и быть.
– Только обещай в битву не лезть, просто посидеть рядом с княгиней…
Говорил и прекрасно понимал, что ничего этого не будет, что я обязательно полезу и в Невскую битву, и еще куда-нибудь.
Хорошо, что Еремей отплывал на следующее утро, долго страдать не пришлось, неизвестно, до чего я бы дострадалась. Одно дело – осуждать чужое малодушие и совсем другое – бороться с собственным. Собственное оказалось таким упорным… оно находило лазейку за лазейкой, норовя убедить меня не лезть на рожон, понадобились настоящие усилия, чтобы задавить сомнения, переубедить саму себя. Никогда не думала, что мне себя может быть жалко.
Как много человек может выяснить о самом себе, когда его, что называется, «припечет». Удивительно, но я, не побоявшаяся трупов в Рязани, ударов ордынских мечей в дружине Коловрата, стычки с ордынцами при прорыве из Козельска и даже встречи с нечистью в заколдованном лесу у Вуги, боялась остаться одна даже на время, точно Вятич был моим талисманом, моим оберегом, моей защитой. Наверное, так и было, но сколько можно ходить на поводке? Пора бы уже и своими ножками…
Так, все! Пересаживаемся с трехколесного велосипеда на двухколесный, и безо всякой поддержки. Так страшно бывает, когда человек впервые садится за руль сам да еще и на оживленной улице, но проходит время, и он привыкает же? Вот и я привыкну, большая уже девочка.
К чему, обходиться без Вятича? Но дело не в привычке, я просто не хотела этого.
– Вятич, а ты меня не бросишь насовсем?
– Как тебе такое могло прийти в голову? – На сей раз он не собирался отделываться шуточками, все было серьезно. Вятич уткнулся мне в ухо и зашептал: – Настя, роди мне сына.
– А можно?!
– А почему нет?
– Только если ты приедешь за мной в Новгород! На безотцовщину я не согласна.
– Договорились.
Вот и все, наше судно отвалило от причала, я помахала Вятичу рукой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.
Движения гребцов были слаженными в такт ударам во что-то там, вроде гонга, потому причал отодвигался все быстрее. Пока шли без парусов, но еще чуть – и Вятич вообще скроется с моих глаз. Как надолго? А вдруг навсегда?!
Меня охватила паника, она росла, как снежный ком или лавина в горах. Вдруг я больше вообще не увижу Вятича?! Я осталась одна, совсем одна в этом непохожем на привычный мне мире. Было мгновение, когда я едва не бросилась с ладьи в воду, чтобы плыть обратно. Как же я без Вятича?! Без Лушки, без Анеи? Одна-одинешенька!
Я вдруг начала понимать, что потеряла. Столько лет быть словно в сейфе банка под хорошей защитой и теперь вдруг эту защиту потерять.
Чтобы прекратить внутреннюю истерику, стала думать не о предстоящих трудностях, а о том, что нужно сделать. Прежде всего добраться до Новгорода и к князю Александру. В конце концов, выжила же я в Рязани, да еще как выжила. А здесь ни трупов вокруг, ни ордынцев за стеной… Конечно, может, трупов нет пока, а рыцари хуже ордынцев, но думать об этом не стоило вовсе. Если заранее бояться, то зачем и в лес ходить. Сидела бы себе в московской квартире, радовалась жизни и не лезла в средневековые разборки на Руси.