Она вспоминала свои измены Наполеону, когда забывала о его чувствах, открыто предпочитая Ипполита Шарля. Не расплата ли это?
Закончилось все совершенно неожиданно.
Говоря мадам Ремюза, что он вовсе не любит Дюшатель, Наполеон не лгал, потому что любовница достаточно быстро надоела, а уж когда император убедился, что та намерена стать фавориткой и крутить им по своему усмотрению, он и вовсе взъярился. Такого не позволяла себе даже Жозефина – диктовать ему, кого поставить на какую должность.
Император отобрал у Дюшатель свои любовные письма, чтобы те не были преданы огласке, и решил с ней порвать. Самое удивительное – способ, к которому Наполеон прибегнул. Император не нашел ничего умнее, чем… пожаловаться на любовницу жене!
– Да, я был влюблен, но теперь все кончено. Ты должна меня понять, я могу увлекаться, даже влюбляться, но проходит время, и я возвращаюсь к тебе.
Сколькими литрами крови облилось сердце Жозефины, как ей пришлось сжать руки, чтобы не запустить в голову мужа какой-нибудь вазой? Мы не узнаем, она стерпела, посуда осталась целой.
Она вытерпела и когда Наполеон живописал разные любовные ухищрения мадам Дюшатель, достоинства и недостатки ее фигуры и интимные подробности поведения в постели… Все, что смогла произнести оскорбленная женщина:
– Наполеон, наступит миг, когда тебе будет стыдно за эти слова…
Но император отнюдь не раскаялся. Обида супруги? Какие мелочи, он вершитель судеб, ему ли бояться обид стареющей женщины? Ему никогда не стало стыдно за те унижения, которым он подверг супругу. Наполеон вел себя непорядочно по отношению к обеим женщинам и совершенно этого не стыдился, считая себя существом высшего порядка, а потому не обязанным быть порядочным по отношению ко всем остальным.
Жозефина входила в число этих остальных, даже сочетавшись с ней браком и короновавшись, Наполеон не считал ее себе равной. Он никого не считал, к сожалению, Жозефина этого не поняла. У нее не хватило мужества удалиться в свой Мальмезон раньше, чем этого потребовали уже куда более горькие события.
Чего же хотел этот великий человечек, рассказывая супруге об интимных секретах ее соперницы?
Чтобы Жозефина объявила любовнице об ее отставке и попросила не надевать столь откровенных декольте. Император не нашел в себе мужества сказать это лично в глаза любовнице, попросил жену взять на себя столь щекотливое поручение. Сам того не ведая, Наполеон позволил супруге отменно унизить любовницу, и удивительно, что у Жозефины достало такта не размазывать Дюшатель по полу в Сен-Клу, императрица ограничилась (правда, прилюдным) сообщением несостоявшейся фаворитке, что император просил передать, что отныне посещать ее спальню не будет, а она сама не должна выказывать ему никаких знаков нежности. Не было забыто и глубокое декольте.
К чести Жозефины, нужно заметить, что хотя беседа и не была наедине, императрица постаралась собрать не слишком большой круг (все равно каждое слова стало известно), не насмехалась и не унижала соперницу, враги при дворе ей не нужны.
Совсем иначе вел себя Наполеон, при первой же возможности он при всех повернулся ко вчерашней любовнице спиной, откровенно демонстрируя свое презрение. Вот теперь мадам Дюшатель испила чашу унижения до дна.
Многих кандидаток в фаворитки этот урок отрезвил, словно ведро холодной воды. Каждая подумала, стоит ли приближаться к непостоянному императору, чтобы потом терпеть вот такое.
У Наполеона было еще множество любовниц, но обычно это были лектрессы, актрисы и дамы вроде Марии Валевской, которую никто не спрашивал, затаскивая в постель. Дамы высшего света предпочитали императора сторониться.
Удаления любовницы Жозефине не простили сестры Наполеона. Каролина решила, что разрыв с Дюшатель произошел из-за интриг Жозефины, и вознамерилась отомстить по-своему. Чем можно было уничтожить императрицу? После коронации и венчания она стала почти недосягаема. Католическая церковь не признавала развод, к тому же по собственному закону, введенному Наполеоном, с женщиной старше сорока пяти лет развестись вообще нельзя, даже если нет церковного брака.
Следовало торопиться, потому что Жозефине уже исполнилось сорок два. Но как заставить брата все же бросить ненавистную сестрам Бонапарт жену?
Каролина придумала. Ребенок Гортензии не в счет, там вообще все было сложно. Луи не поддался ни на какие уговоры и даже подкуп, он продолжал твердить, что маленький Наполеон-Шарль его сын, и позволять усыновлять его не собирался. Даже дарование ему титула короля Нидерландов не спасло. Рожденный Гортензией еще один сын доказал всем способность Луи производить потомство.
Окончательно разозлившись на несговорчивого брата, Наполеон действительно сделал того королем Голландии и отправил из Парижа прочь. Вместе с собой Людовик забрал и семью.
Но, похоже, Наполеон смирился. Этим решила воспользоваться Каролина. Ее идея была проста: нужно, чтобы кто-то родил от Наполеона ребенка! А чтобы доказать, что это дитя брата, она готова предоставить собственный дом для их встреч и оградить кандидатку от любых других свиданий.
Подходящую красавицу нашли быстро, ею оказалась подруга Каролины по пансиону Элеонора Денюэль. Большеглазая брюнетка имела весьма аппетитные формы и умела этим пользоваться. Она с восторгом согласилась на эксперимент, вовсе не полагая стать фавориткой, но понимая, что в обиде не будет, если осчастливит императора рождением ребенка, особенно сына.
Самому Наполеону она очень понравилась, однако ездить в дом к сестре император отказался, предпочитая получать удовольствие на дому.
Попасть в потайные комнаты Тюильри Элеоноре показалось еще заманчивей. Возил ее туда Мюрат.
Благодарность в число достоинств Наполеона не входила совершенно, если он кому и бывал благодарен, так это только собственной семье, не более. Унизить или оскорбить остальных, ответить на преданность или помощь подлостью или простой забывчивостью – это вполне по-наполеоновски.
С Терезой Тальен творилось что-то странное, никогда она так не собиралась на маскарад. Если бы ее увидел кто-то из подруг или бывших возлюбленных, то не поверил бы своим глазам! Во-первых, вырядиться в обычное домино… Такого красавица Тереза никогда раньше не допускала, ее наряды блистали роскошью и поражали изысканной необычностью. А сейчас госпожа Тальен словно нарочно одевалась так, чтобы ее никто не узнал.
А тут еще этот дурацкий зеленый бант! Прикрепить зеленый бант на домино вовсе не признак отменного вкуса.
Маска закрывала всю верхнюю часть лица, а довольно плотное кружево – и нижнюю, даже руки Тереза спрятала в перчатки, чего и вовсе не делала ни на балах, ни на маскарадах. Имея такие руки, разве можно их прятать?
Горничной, помогавшей мадам наряжаться к выезду, не приходилось размышлять над причинами, любой на ее месте понял бы: хозяйка не желает быть узнанной. Луиза девушка сообразительная, предложила вызвать наемный экипаж и взять с собой деньги, чтобы не возвращаться обратно пешком. По поводу возвращения она не стала говорить вслух, просто подумала, сказала «на всякий случай», но Тереза согласно кивнула.