А еще вернее – он ничего не замечал, так как сама хозяйка давно произвела на него сильное впечатление.
Наполеону, живущему в скромной квартирке, дом виконтессы Богарне показался шикарным. Небольшое крыльцо, скорее просто ступеньки, вело в вытянутую прихожую, украшенную зеркалами. Справа дверь в будуар, слева – в небольшую рабочую комнату, где на столе лежала открытая книга, на бюро писчий набор, а в кресле, словно только что оставленная хозяйкой, вышивка. Откуда Наполеону знать, что книга открыта на этой странице уже пару месяцев, вышивка успела основательно запылиться, а прибором пользуются только для записочек любовникам.
В конце коридора – дверь, ведущая в главный салон, у которого имелись боковые выходы в сад. Наполеон отметил, что лестница из коридора ведет еще наверх, видно, на втором этаже приватные покои. Мелькнула мысль, попадет ли он когда-нибудь туда, но генерал ее безжалостно прогнал. Однако мысли создания упорные, они имеют привычку возвращаться непрошено, потому и эта настырно мелькала снова и снова.
Он не замечал ни недостатков в обстановке, ни откровенной потертости некоторых вещей в салоне, ни местами облупившейся позолоты, которую тщательно скрывали, ни того, что обилием цветом старались отвлечь внимание от ветхости некоторых предметов обстановки. Это дамы легко могли сообразить, что большая шаль не зря всегда брошена в кресло, у которого слишком затертая обивка, что роскошный букет роз не зря стоит на столике именно в этом месте, поверхность столика основательно поцарапана, а денег на новый или реставрацию старого у хозяйки просто нет.
Откуда он мог знать, что этот мишурный блеск скрывает откровенную нищету, что у хозяйки элегантной гостиной весь запас белья составляет шесть скатертей и столько же салфеток, потому их тщательно стирают и утюжат всякий раз, как пользуются, а если дома нет гостей, то салфетки остаются лежать нетронутыми. Что в будни посуда у вдовы Богарне глиняная, как у всех простолюдинок. Что у этой роскошной дамы всего шесть сорочек… Наполеону все равно, он видел блеск роскоши, для себя недоступной, но и это уходило на задний план перед самой хозяйкой.
Жозефина очаровала его совершенно, время, проведенное в ее довольно убогом салоне, показалось Бонапарту волшебным мгновением. Он беседовал с Жозефиной и ее сыном, что-то рассказывал о себе, стараясь не упоминать о проблемах, обещал, что его сабля обязательно добудет ему славу и власть. Эжен смотрел на гостя восхищенными глазами, а хозяйка ласково улыбалась, не разжимая губ.
Покидал гостеприимный дом генерал совершенно очарованным. Он вежливо отказался от обеда, который ему так же вежливо предложили, чем основательно облегчил жизнь Жозефине, потому что никакого обеда не было, она сама ломала голову, к кому бы отправиться подкрепиться.
На прощание Жозефина напомнила, что часто бывает в салоне гражданки Тальен, а потому надеется увидеть генерала там, но всегда будет рада принять его и в своем доме тоже. При этом виконтесса осторожно дала понять, что следует заранее предупреждать о визите, потому что ее может не оказаться дома. Генерал все понял, обещал непременно быть у Терезы и обязательно уведомить, перед тем как нанесет визит в следующий раз.
Побывав на улице Шантерен, генерал приободрился, принимали его ласково, очаровывать Жозефина всегда умела, Наполеон просто ел ее взглядом. Двенадцатилетней дочери виконтессы Бонапарт не понравился сразу. Гортензия справедливо поняла, что генерал намерен жениться на матери, и очень боялась, что та вообще забудет про них с братом. Гортензия была права, именно так и произошло, хотя Наполеон приложил массу усилий, чтобы подружиться с девочкой, и позже даже женил на падчерице своего брата Луи (брак был очень несчастливым).
Евгений же (Эжен) принял генерала с восторгом, он мечтал о военной службе, и видеть в доме героя, не испугавшегося толпы, того, кого называли спасителем Отечества, для Эжена было счастьем. Они по-настоящему подружились, и Эжен оказался, пожалуй, единственным, кто в страшный период всеобщего предательства во время падения, а потом нового подъема Наполеона сумел остаться незапятнанным.
В доме нашелся всего один его обитатель, который вообще не пожелал принимать Наполеона спокойно, им был Фортюне – хозяйский песик. Левретка, видно почувствовав угрозу своему будущему, категорически не приняла гостя, она лаяла до тех пор, пока ее саму не выдворили наверх в хозяйскую спальню.
Наполеон так влюбился, что для него существовала одна Жозефина, он не замечал ни ее возраста, ни того, что все роскошество ее дома и салона блеф, что вдова в страшных долгах, что у нее двое детей… Даже испорченных зубов и толстого слоя пудры на щеках тоже не замечал.
Но Жозефина была осторожна, она попросила Барраса:
– Не вздумайте сказать генералу о моем настоящем финансовом положении, иначе вы все испортите. Этот кот в дырявых сапогах думает, что я богата.
Бонапарт действительно так думал, он считал, что ухаживает за состоятельной светской дамой, виконтессой, у которой блестящий салон, сама вдова Богарне уже казалась Наполеону идеалом женщины, влюбленный генерал не вспоминал о ее несколько подмоченной репутации и вольном поведении.
Казалось, еще чуть, и генерал сделает гражданке Богарне предложение. Он влюблен и готов ради Жозефины на все, будет замечательным послушным мужем… Чего еще желать тридцатитрехлетней женщине с двумя детьми и совершенно без денег?
Но как раз это и было главным камнем преткновения. Жозефина была готова простить Бонапарту абсолютное неумение ухаживать за женщиной, его излишний пыл, его некрасивость, невысокий рост, даже бедность, но связываться с человеком, будущее которого неопределенно, она не могла. Это рискованно, следующее замужество могло и не состояться, а годы уходили с ужасающей ее скоростью. Любовь любовью, но деньги нужны всегда. Желательно немалые…
Однако Баррас, практически сосватав Жозефине Наполеона и по этому поводу окончательно заменив ее на Терезу Тальен, вовсе не торопился поднять Бонапарта повыше. Богарне решила серьезно поговорить с уже бывшим любовником, так поступать с ней нельзя, это равносильно тому, чтобы просто выкинуть ее на улицу.
Но Жозефина понимала и то, что просто в лоб требовать чего-то от Барраса нельзя, он легко уйдет от разговора и прекратит все встречи, тогда не только ей, но и Наполеону ничего не видеть от директора. Это слишком опасно, требовался осторожный подход.
Немного поразмыслив, Жозефина отправилась к подруге.
Тереза в последнее время принимала ее с осторожностью, хотя у Тальен и был Уврар про запас, но лучше иметь двоих, чем одного, к тому же с Увраром еще ничего не решено, финансист оказался твердым орешком, он был не против, чтобы любовница родила ребенка, но не собирался такового воспитывать, твердо заявив, что для незаконнорожденных детей есть семьи в деревне. В общем, финансист был у Терезы Тальен запасным на случай, если у Барраса пройдет к ней любовь или закончатся деньги в казне Франции.
Именно поэтому опасавшаяся, что Жозефина попробует вернуть себе Барраса, Тереза поглядывала на подругу с оттенком неприязни. Поэтому же Жозефина поспешила успокоить Тальен: