– Какая-то она у тебя ледяная! Точно баба снежная, а не женщина! – выговаривала княжна отцу. Тот только вздыхал: женился уж, не разженишься же…
Шли неделя за неделей, но ничего не менялось. Чуть оживилась княгиня, когда в Холме вдруг объявились племянники Миндовга братья Марии Товтивил и Едивид.
Миндовг все больше брал силу, но почти сразу с ним пришлось столкнуться. Сначала он деятельно помогал Даниилу и Васильку воевать с Ростиславом, а потом вдруг изгнал от себя племянников – Товтивила и Едивида, братьев Марии. Куда же бежать изгнанным, как не к сестре в Холм? Ну и Даниилу не заступиться за родичей тоже нельзя, все же братья жены…
Началось новое противостояние с Миндовгом. Даниил быстро сообразил, где найти поддержку против литовцев – у Ливонского ордена. На время литовские дела заслонили все, благо хоть со стороны Галича проблем не было.
Сестра Товтивила и Едивида, убедившись, что Даниил заступается за ее братьев перед Миндовгом, стала вроде как оттаивать, радуя князя редкой лаской. Но это было совсем не то, Даниил частенько вспоминал Злату. А однажды встретил похожую… Прошла, посмотрела строго синим глазом, полыхнула румянцем в ответ на его пристальный взгляд, повела плечиком, и князь почувствовал, что жить без этих глаз не может.
На сей раз Лев его не осуждал, потому как и сам имел любушку.
Теперь князья ездили к любушкам вдвоем. Сначала чуть смущались друг дружку, потом пообвыкли. Мужчине нужна женская ласка, и та жена, которая этого не понимает, может быть уверена, что найдется другая, что приголубит ее супруга. Особенно если этот супруг князь и сильный мужчина. Правда, на сей раз попалась более расчетливая; если Злате не нужны были подарки, радовалась просто потому, что не забыл, подумал, торопился порадовать, то Настасья и сама иногда просила то одно, то другое… Но Даниил никогда жадным не был, правда, чтобы не обижать жену, украшения мастерам заказывал всегда парно, чтоб и той, и другой подарить. Однажды на этом и попался…
Но это случилось уже после замужества его любимицы Устиньи…
Князю не спалось, в опочивальне было жарко натоплено, потому что княгиня любила тепло, а он, наоборот, терпеть не мог жару. Да еще и спать под беличьими одеялами… Иногда даже отговаривался и уходил почивать куда в другое место. Мария не возражала.
Но сейчас Даниил Романович просто сидел, размышляя, а почему не ложился спать, и сам не знал, точно чувствовал что. Так и оказалось.
Когда зашлись лаем собаки на дворе и кто-то заколотил в ворота, мелькнула мысль: «Вот оно!» А что «оно», не знал и сам. По шуму со двора было ясно, приехал не гонец, не один человек, а много, кроме того, что люди это знакомые, иных бы просто так не пустили, а для врагов закрыты ворота города.
Даниил Романович тревожно вслушивался в говор и вдруг осознал, чьи голоса слышны на дворе – приехали братья Марии Товтивил и Едивид! Но чего же ночью и так шумно? Можно город перепугать…
Выходить на крыльцо встречать не стал, невелика птица, да и не время в полночь на крыльцо выскакивать. В дверь сунулся ближний холоп Прокша:
– Княже, там литовины прибыли… Велишь куда пристроить ночевать?
Что за дурень? Не оставлять же их спать в снегу! На всякий случай поинтересовался:
– Со многими людьми, что ли?
– Ага, дружина с собой.
Ого! Это уже серьезно. Кивнул Прокше:
– Зови сюда да покличь дворского ко мне.
Чуть погодя в дверь уже входили Товтивил с братом, а за ними Андрей. После коротких приветствий князь поинтересовался:
– Сколько у вас дружинников?
– Мы с малой дружиной к тебе.
Даниил повернулся к Андрею:
– Устрой на ночлег, завтра будем разбираться. Да коней вели покормить.
Тот только кивнул и исчез. У Андрея все налажено, не успели братья присесть ближе к печи, чтобы погреться, как послышались топот и возня. Это слуги накрывали на стол в сенях, чтобы покормить нежданных гостей. Во дворце засуетились, забегали, по двору тоже. Даниил не беспокоился, он прекрасно понимал, что Андрей справится со всем сам, его проверять не нужно.
В двери снова возник Прокша с сообщением, что в больших сенях готова вечеря.
Даниил поднялся на ноги:
– Милости прошу отведать, что Бог послал. Голодные небось с дороги.
Братья не противились. Вот оно, русское гостеприимство: никто не задавал вопросов, откуда они взялись в полуночи, зачем приехали, кто звал… Сначала накормить и обогреть, а уж потом спрашивать. Еще обычно в баньку приглашали, но сейчас уж слишком поздно, чтобы топить. Хотя Товтивил подозревал, что заикнись он о баньке, и это будет готово.
За трапезой (князь сам ел очень мало, отговорившись тем, что уже вечерял) тоже не было сказано ни слова о нежданном приезде. Но ночные гости объяснили все сами: конечно, виноват их дядя Миндовг! Видно, желая погубить сразу всех племянников, Миндовг измыслил дьявольский план. Он отправил с небольшой дружиной Товтивила и Едивида на Романа Брянского.
Услышав такую весть, Даниил удивленно поднял бровь: во-первых, чем помешал Миндовгу Роман Брянский, который его никогда не трогал, во-вторых, у старшего сына Михаила Черниговского в его Дебрянске такая силища, что против него с малой дружиной воевать, что медведя-шатуна детской трещоткой дразнить. Раздразнить-то можно, только живым не уйдешь.
– Да Роман же вас с малой дружиной побил бы в первом же бою!
Едивид попытался сказать, что Миндовг обещал следом помощь прислать, но брат только фыркнул:
– Видно, замыслил нас дядя со свету сжить, вот и отправил туда, откуда лишь на щите вернуться можно… или вообще не вернуться…
– И куда теперь?
Товтивил руками развел:
– К тебе, Данила Романович, больше не к кому. Поможешь супротив Миндовга, благодарны будем, а нет, так просто прими к себе на службу.
Даниил хотел сказать, что на службу не приходят в полуночи и с таким шумом, но смолчал.
– Ладно, ешьте, сейчас не время обсуждать. Завтра подумаем, как быть дальше.
Братья только закивали, с удовольствием обгладывая заячьи косточки да раздирая крепкими зубами мясо кабана. И холодное пошло, видно, проголодались в дороге-то. Даниил подумал, покормил ли воинов Андрей, мысленно усмехнулся: этот-то покормил…
Заметив его усмешку, братья решили, что над ними. Товтивил нахмурился:
– Князь Даниил Романович, мы даром хлеб есть не будем, еще раз говорю: поможешь против Миндовга, отблагодарим, не поможешь – найдем себе службу.
– Да я не о том, я подумал, накормил ли ваших дружинников мой дворский.
Братья с недоумением переглянулись, дружина могла потерпеть и до утра.
Они уже давно храпели на все лады на лавках, а Даниил все лежал, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Собственно, потолка в темноте не было видно, просто князь знал, что где-то там, наверху, он есть.