Но размышлять некогда, королева с интересом наблюдала за выражением его лица, и Роберт все же преклонил перед ней колени:
— Бэсс, если я так надоел вам, просто прикажите удалиться с глаз, но не лишайте возможности видеть вас хотя бы издалека! Я не вынесу разлуки!
Что-то изменилось во взгляде Елизаветы, причем не в его пользу, взгляд стал почти презрительным:
— Встаньте, сэр Роберт, и перестаньте ломать комедию.
Она почти устало махнула веером:
— Вы женитесь на королеве Шотландии и станете шотландским королем. А сейчас оставьте меня.
Последнему Дадли охотно подчинился, он просто не знал, как вести себя дальше, и бедолаге нужно время для осмысления непонятного поведения королевы. Он действительно удалился, старательно изображая обиду, мол, если вам так угодно, Ваше Величество…
— Ну и зачем это все, Ваше Величество?
— Кэтрин, ты забыла разговор Роберта с доктором?
— А до того разговора вы сомневались, что лорд Дадли мечтает надеть корону? Бэсс, вы же не выдержите одной мысли, что Роберт Дадли обнимает Марию Стюарт, изведетесь ревностью.
— Я и без Марии изведусь, может, ревновать легче, когда не видишь предмет ревности?
Я даже рот раскрыла, вот это да! Ай да Рыжая… Она совершенно права, «с глаз долой — из сердца вон» придумано не зря. Здесь она будет беситься из-за каждой юбки, оказавшейся рядом с ее драгоценным Дадли, а отправив туда, хоть видеть его шашни не будет. Может, успокоится, замуж выйдет… А еще они примирятся с Марией Стюарт и шотландскую королеву не придется казнить…
Рано размечталась, просто так отдавать своего любовника сопернице Рыжая не собиралась. Тут присутствовало не только желание развязать наконец узел своих чувств, тут скорее желание завязать в таковой Марию Стюарт. Бэсс рассуждала:
— Представляешь, каково ей будет… Роберт любит и всегда будет любить меня…
Я чуть не возразила, мол, ага, и еще парочку придворных дам в придачу.
— Не влюбиться в Дадли Мария не сможет, он неотразим.
Ну что за дура, хоть и королева! Если сама втюрилась в этого хлыща, считает, что остальные должны непременно тоже. Но говорить об этом нельзя, я промолчала. Не столько из опасения вызвать полет веера в свою сторону, сколько из страстного желания помочь ей отправить Дадли куда подальше. С женитьбой его на шотландской королеве после некоторого размышления я была уже согласна. Не станет же Елизавета тащиться к нему на свидание на север острова? Значит, и Шекспира родит не от Дадли (и слава богу!). И Сесилу будет полегче. Нет, правда, в такой женитьбе лорда Роберта Дадли был свой резон, у Елизаветы свой, у нас с Сесилом свой.
Но я не успела горячо поддержать Ее Величество, потому что услышала следующее:
— Представляешь, как ей будет тяжело: видеть, что сердце любимого мужа рвется сюда, в Лондон, а он сам при первой же возможности стремится съездить в Англию…
— Зачем?!
— У него же останутся имения и замки здесь, будет приезжать с проверкой. А встречая меня, он будет униженно молить о моей благосклонности, о любви… и получать ее сполна. Говорят, разлука страсть только усиливает.
Кажется, я даже икнула. Приплыли, называется! Я размечталась, что лорд Дадли навсегда исчезнет с нашего горизонта и будет фигурировать только в сообщениях от посла в Шотландии, а она, оказывается, собиралась крутить амуры на расстоянии и наставлять Марии рога, пользуясь приездами любовника по делам.
— А если она будет приезжать с ним?
Рыжая вытаращила на меня глаза, кажется, такое ей в голову не приходило. Чуть посоображала и махнула рукой:
— Я не пущу ее в Англию!
Я тоже мысленно махнула: там будет видно. Все равно возможность сплавить Дадли в Эдинбург мне нравилась больше, чем необходимость видеть его каждый день в спальне королевы.
Именно поэтому я не могла помочь Владу-Мелвиллу. Тут сталкивались наши шкурные интересы с их шкурными интересами. Оставалось только развести руками: Влад, придется вам терпеть нашего Дадли в качестве короля… Мы вон сколько терпели его в качестве любовника, теперь ваша очередь.
Но Влад озадачил совсем другим:
— Катя, Мария ни за что не пойдет замуж за Дадли, он слишком мелок, всего лишь лорд. К тому же у моей королевы глаз лег на другого — на Дарнлея. Этот королевской крови, к тому же не сядет на голову.
Я откровенно вытаращила глаза на Влада:
— Ты что, с Луны свалился?! Это Дарнлей-то не сядет?! Да устроится со всеми удобствами и ножки свесит! Он же хлыщ.
— Вы с Сесилом даже слова одинаковые стали употреблять. Он сказал примерно то же, только более дипломатично, но хлыща упомянул.
— Влад, заберите лучше Дадли. Елизавета его на днях в графы произведет, будет почти ровней.
— Ну ты что, с ума сошла? Выйти замуж за известного любовника соперницы? Мария не согласится.
— А ты вот эту мысль и подбрось, мол, отбить любовника у английской королевы. Пусть всем кричит, что Дадли так влюбился в нее заочно по портрету, что бросил свою Елизавету и переметнулся к ней.
Мой приятель хохотал долго и с удовольствием.
— Катя, верно говорят: что придумает одна женщина, десяти мужчинам не разгрести. Мне такое и в голову не пришло бы. Как она сама сообразила предложить своего любовника Марии?
Я рассказала. Смех Влада-Мелвилла стал истерическим.
— Знаешь, как иногда называет твою Рыжую Сесил?
— Знаю: чертовой бабой.
— Две чертовые бабы на один остров многовато, пожалуй, они действительно дободаются до эшафота… Ладно, пусть будет, как будет. Дарнлей, так Дарнлей…
— Может, лучше все-таки Дадли?
— Мечтаешь сплавить?
— Возьмите обоих!
Влад снова рухнул в кресло:
— Оптом, что ли? А Ивана Грозного на сдачу не подкинете?
Я скрутила кукиш:
— Вот вам, а не Иван Грозный! Женить нашего царя на вашей свиристелке? Не позволю.
— Катя, послушал бы нас кто умный. Такой бред нарочно не придумаешь.
Елизавета действительно «повысила» Дадли: в Михайлов день 21 ноября 1664 года он стал графом Лестером.
Но и в качестве графа Дадли тоже не прельстил Марию Стюарт, она предпочла-таки Дарнлея без всяких нагрузок в виде графов и русских царей. Как и предсказывали два умных человека — Сесил и Мелвилл, это ни к чему хорошему не привело. Парламент Шотландии не позволил сделать Дарнлея правящим королем, а сама королева очень быстро разочаровалась в молодом супруге, кстати, бывшем моложе ее. Дарнлею было отказано в близости, и тот не придумал ничего лучшего, как пойти по бабам.
В Шотландии закрутилась смертельная карусель. Оскорбленный невниманием и откровенными изменами супруги, которая приблизила к себе секретаря Риччи (агента папы римского при дворе шотландской королевы), Дарнлей не просто ударился в загул, он участвовал в жестоком убийстве этого самого Риччи на глазах у королевы. Мария поклялась отомстить за гибель любовника.