Он был вне себя, был чертовски зол на нее, но одновременно восхищался ею за то, что она сказала правду. Трудно винить Викторию в том, что она отдалась Эндрю, он легко мог вообразить себе, как это произошло. Самый состоятельный мужчина округи убедил молоденькую неопытную девушку в том, что сделает ее своей женой.

Как только она уверилась в этом, Бэйнбриджу, вероятно, не составило большого труда лишить ее девственности. Виктория – добрая, сердечная девушка, и она наверняка с такой же естественностью отдалась мужчине, которого по-настоящему любила, с какой внимательно относилась к слугам и выказывала свою привязанность Волку.

При той распутной жизни, которую вел он сам, осуждать Викторию, подарившую свою девственность любимому, было бы верхом лицемерия, а Джейсон презирал лицемеров. К сожалению, ему невыносима была даже мысль о том, что Виктория, обнаженная, лежала в объятиях другого мужчины.

«Эндрю оказался хорошим учителем, – мрачно подумал он, когда экипаж остановился у дома номер шесть на Аппер-Брук-стрит. – Он научил, как целоваться и как возбуждать в мужчине страсть…»

Пытаясь выбросить эти мысли из головы, он вышел из экипажа и стал подниматься по ступеням к парадному. «У Виктории с Эндрю все кончено», – сердито уговаривал он себя.

Джейсон постучал в дверь, сам не понимая, зачем он приехал к собственной невесте вечером накануне свадьбы. По существу, для этого не было никаких оснований. Разве что ему просто захотелось доставить себе удовольствие повидаться с ней и, как он надеялся, обрадовать ее сообщением, что купленный для нее индейский пони уже переправляется на одном из его кораблей из Америки в Англию. Джейсону хотелось преподнести его в качестве свадебного подарка, и, по правде говоря, ему до чертиков интересно было посмотреть на Викторию-наездницу. Он представлял, как чудесно будет смотреться на пони ее грациозная фигура, как ее изумительные волосы будут горсть в лучах солнца…

– Добрый вечер, Нортроп. Где леди Виктория?

– В Желтом салоне, милорд, – ответил Hopтроп – со своей сестрой.

– Сестрой? – Джейсон одновременно обрадовался и удивился. – Значит, старая ведьма разрешила Дороти приезжать сюда, – добавил он, проходя через холл. Довольный, что у него появился шанс познакомиться с молоденькой сестрой Виктории, о которой она ему столько рассказывала, Джейсон открыл дверь в Желтый салон.

– Я не вынесу этого, – утирала Дороти слезы носовым платком. – Я рада, что бабушка не разрешает мне присутствовать на твоей свадьбе. Я бы просто этого не выдержала, видя, как ты идешь к алтарю, и зная, что ты представляешь идущего рядом Эндрю…

– Очевидно, я приехал не ко времени, – протянул Джейсон. Надежда, что Виктория все-таки выходит за него по доброй воле, которую он лелеял в душе, растаяла, как прошлогодний снег. Как больно было узнать: Виктории придется вообразить себе, что она выходит за Эндрю, чтобы заставить себя пройти к алтарю.

– Джейсон! – резко обернулась Виктория, опасаясь, что он услышал глупые стенания сестры. Но, овладев собой, она протянула к нему руки и сказала с мягкой улыбкой:

– Я так рада, что вы приехали. Пожалуйста, подойдите и покажитесь. – Понимая, что загладить неловкость можно, только сказав правду, она проговорила:

– Дороти слышала весьма критические замечания, сделанные компаньонкой моей прабабушки леди Фолклин в ваш адрес, и у нее сложилось представление о вас как о жестоком чудовище. – Она закусила губу, видя, как Джейсон с сардоническим видом поднял бровь и молча взглянул на Дороти.

Затем Виктория наклонилась к Дороти.

– Сестренка, будь благоразумной и по крайней мере позволь мне представить тебе лорда Филдинга, чтобы ты собственными глазами убедилась, что не такой уж он страшный.

Оставшись при своем мнении, Дороти подняла глаза на бесстрастное, надменное лицо мужчины, возвышавшегося над ней подобно изваянному из камня исполину, с руками, скрещенными на широкой груди. У нее округлились глаза, и, не говоря ни слова, она медленно встала, но вместо того, чтобы сделать реверанс, пристально посмотрела прямо ему в глаза.

– Лорд Филдинг, – вызывающе отчеканила она, – не знаю, правда ли, что вы не такой уж страшный, или нет. Однако предупреждаю вас, что, если вы посмеете хоть чем-то обидеть мою сестру, я без колебаний.., застрелю вас! Я вполне ясно выражаюсь? – От ярости и страха ее голос задрожал, но она смело встретила взгляд его холодных зеленых глаз.

– Вполне.

– Тогда, поскольку мне не удалось убедить сестру бежать от вас, я возвращаюсь в дом прабабушки. Доброй ночи. И она направилась к выходу, а Виктория – за ней.

– Дороти, как ты могла? – вконец расстроившись, спросила она. – Как ты могла так грубо разговаривать?

– Пусть лучше он считает меня грубой, чем беззащитной. Виктория с ошеломленным видом попрощалась с сестрой и поспешила обратно в салон.

– Простите, – подавленно сказала она Джейсону, стоявшему у окна и наблюдавшему, как отъезжает экипаж Дороти.

Взглянув на нее через плечо, Джейсон поднял бровь.

– Она умеет стрелять?

Не зная, в каком настроении он пребывает. Виктория подавила нервный смешок и отрицательно покачала головой. Когда он снова повернулся к окну и замолчал, она попыталась объясниться:

– У Дороти живое воображение, и она никак не может поверить, что я выхожу за вас вовсе не потому, что горюю после предательства Эндрю.

– Не потому? – съехидничал он.

– Нет-нет!

Тогда он повернулся к ней. Его глаза были подобны осколкам леденяще-зеленого стекла.

– Когда вы завтра пойдете к алтарю, то там вас будет ждать не Эндрю. Там буду я.

Джейсон приехал сказать ей, что достал для нее индейского пони; он хотел обрадовать ее и заставить улыбаться… Повернувшись, он молча вышел из салона.

Глава 21

Небо было облачное и серое, когда сияющая черным лаком карета Джейсона, запряженная четырьмя породистыми гнедыми лошадьми в великолепной серебряной сбруе, мягко покачиваясь, проследовала по оживленным лондонским улицам. Шесть всадников в зеленых бархатных ливреях возглавляли процессию, а еще четыре в униформе – замыкали.

Виктория сидела съежившись на удобном мягком сиденье кареты Джейсона, облаченная в сказочно красивое и неимоверно дорогое платье и погруженная в беспросветные, как небо, мысли.

– Вы не замерзли, моя дорогая? – искательно спросил Чарльз, сидевший напротив.