– Ну, разве что Верховного… Да, дела. Что ж, посмотрим, как воюют каратели. Это им не селение зачищать.
– Простых карателей в отряд не взяли бы. Скорее всего, группа усиленная, подразделение многоцелевое. А значит, в нем профессионалы не слабее наших.
– Ну, это ты загнул! Хотя… черт их знает. Да и пошли они!.. Завтра поймем, что к чему.
Тимохин раскрыл спальный мешок, переоделся в теплый спортивный костюм. Отопление в казарме решили не включать: в горах было прохладно, но не до такой степени, чтобы пользоваться отопительной системой. Выкурив сигарету, сидя на кровати, Александр спросил Шепеля:
– Миш, у тебя спирт или водка есть?
– Откуда? – изобразил удивление майор. – Мы же с аэродрома – да что с аэродрома, от «вертушки» – практически не отходили!
– А если серьезно?
– Нету.
– Миш!..
– Ну чего?
– Не может быть, чтобы ты у летунов или технарей не надыбал спирта.
– А если и так, то что? Прикажешь сдать?
– Выпить хочу немного. Думал отправить кого-нибудь в городок за водкой, да забыл в разговоре с Потаповым.
– Ты не шутишь? Не разводишь?
– Нет.
– Ну, если выпить, то немного спирта найдется.
– И как тебе это удается? – улыбнулся Тимохин.
– Ты знаешь, как-то все без проблем. На хороших, понятливых людей выхожу. Везет, наверное.
– Ладно, налей граммов пятьдесят.
– Да что с пятидесяти граммов будет? – возмутился Шепель. – Только вещь изводить. Если уж пить, то по сто граммов неразбавленного.
– А хороший спирт-то, не технический?
– Обижаешь, начальник. Спирт – слеза!
– Уболтал. Давай по сто!
– Вот это другой разговор! Чем закусим? У меня галеты есть. Или из столовой тушенки принести?
– Галет хватит.
– Тогда за водой схожу. Я мигом!
– Давай.
– Вот, а возмущался, чего это я занял место Соловьева… Кто бы тебе, кроме меня, душу мятежную успокоил?
– Ты еще здесь, врачеватель душ?
– Уже нет!
Михаил вернулся спустя минут семь, выставил на стол бутылку воды, две кружки, пачку галет и флягу. Офицеры выпили по сто граммов, закусили. Затем Тимохин прилег отдохнуть, а Шепель пошел к Киму.
В 18.00 командир «Ориона» вызвал к себе связиста старшего лейтенанта Колданова и капитана Дрозденко.
– Так, сейчас Дрозденко и Шепель берут наши «Орбиты» и уходят вниз на плато. Колданов, ты забираешь американскую «Сигму». В 18.40 Шепелю и Дрозденко выход на связь с Центром. Проводите контрольный сеанс.
– Ясно, – кивнул Шепель. – Нам одновременно вызывать Москву или по очереди?
– С разницей в пять минут. А ты, Слава, – Тимохин повернулся к Колданову, – устраиваешься с «Сигмой» где-нибудь рядом с казармой и выставляешь станцию на режим перехвата. Радиус определишь сам, но так, чтобы он захватил место работы Шепеля и Дрозденко. Слушаешь, что услышишь, после чего сбор здесь же и доклад по возможностям американской системы. Вопросы есть? Вопросов нет. Вперед!
В 19.30 офицеры вернулись.
– Контрольный сеанс связи проведен с двух «Орбит», длительность каждого сеанса три минуты, – доложил Шепель. – Связь устойчивая, без помех.
– У тебя что? – спросил Колданова Тимохин.
– Порядок! Факт выхода на связь наших станций «Сигма» зафиксировала, пеленг не сработал, перехват не удался, в наушнике слышен только шум помех.
– Но сам факт выхода на связь с наших систем ты зафиксировал?
– «Сигма» зафиксировала.
– А сделать так, чтобы и фиксации сеансов связи не было, можно?
– Только настройкой станций американцев, на «Орбитах» это невозможно, – пожал плечами связист.
– А к тем станциям у нас доступа не будет. Понятно… Стало быть, генерал Дрейк узнает, что мы пользовались спутниками, но перехватить разговор его связист не сможет. В итоге что?
– В итоге, – усмехнулся Шепель, – у Дрейка к тебе, командир, наверняка возникнет куча вопросов.
– И что мне ему отвечать?
– Тоже мне проблема, – проговорил Колданов. – Да ничего не отвечать! По существу, откуда вам знать, почему их «Сигмы» не ловят наши «Орбиты»? И почему, кстати, Дрейка так интересует то, что в «Марсе» не запрещено, – а именно выход на связь со своим, а не объединенным командованием?
– Что ж, верно, старшему куратору необязательно знать о моих переговорах с Центром… Так, всё! Станцию «Сигма», Слава, – обратился Тимохин к Колданову, – отнесешь в подвал вышки танковой директрисы. Да возьми с собой фонарь! Оставишь станцию там – и обратно сюда, на ужин. После ужина – отдых. Свободны!
Колданов, забрав станцию, пошел на плато, Дрозденко ушел в свой отсек. Как только офицеры разошлись, Шепель недовольно проговорил:
– Это что же за совместный отряд получается, когда переговоры по связи друг от друга скрывать надо?
– А разве раньше этого не было?
– Ты имеешь в виду работу по складам в Тарвале?
– Именно.
– Но тогда мы были вынуждены отсекать американцев от главного этапа операции. Сейчас же прослушка закладывается в порядок совместных действий…
– Ладно, Миша, черт с ними, с этими станциями. Идем ужинать – и спать!
– Это в девять-то часов?
– А что, предлагаешь ночной кросс провести?
– Да нет, как-то не хочется…
– Тогда не болтай лишнего, и вперед в столовую.
Горный учебный центр Келяджи, Туркменистан, вторник, 9 ноября
Дневальный провел подъем группы «Орион» в 7.00. После зарядки и завтрака Тимохин провел смотр подчиненных. Около восьми по сотовому телефону позвонил сотрудник российского посольства в Туркменистане Фокин. Он сообщил, что часом раньше в Ашхабад прибыл борт из Кувейта с группой спецназа США «Ирбис»; в настоящее время автобусом американского посольства группа во главе с бригадным генералом Дрейком выехала в район горного учебного центра. Тимохин поблагодарил Фокина за информацию.
– Что, коллеги прибывают? – спросил Александра находившийся рядом Шепель.
– Да, выехали к нам.
– Значит, где-то через полчаса, минут через сорок подъедут. Будешь объявлять построение?