Полухаров ответил серьезно:
– Верю, Веня! Сам подобное часто испытываю.
Карасев прошел к сейфу. Открывая массивную дверь, спросил:
– Ты когда сможешь приступить к работе?
– Послезавтра!
– А завтра дела на прежней службе завершить надо?
– Нет, со службой я сегодня разберусь. А завтра… завтра, Веня, мне предстоит день траурный.
– Не понял!
– Девять дней со дня смерти матери!
Карасев воскликнул:
– Как? Клавдия Николаевна умерла?
– Да!
– Что ж ты раньше не сказал? Хорошая была женщина, очень хорошая, я таких и не встречал больше. Она болела?
– Да! Но не думал, что болезнь смертельна!
– Прошу, Вова, прими самые искренние мои соболезнования. От всего сердца.
– Принимаю! Спасибо!
Банкир закрыл сейф, вернулся к столику, положил на него две пачки стодолларовых купюр:
– Здесь двадцать тысяч баксов. Десять штук – подъемные, десять на достойный памятник достойному человеку.
– Это много, Вень!
– Это нормально! Может, тебе на завтра людей с техникой дать, чтобы все организовал по высшему разряду. Могу и со священником знакомым договориться, что надо, сделает в лучшем виде!
Полухаров отказался:
– Нет, не надо! Сам справлюсь. Да и помощница хорошая у меня есть.
– Ты женат?
– Пока нет! Но, думаю, скоро окольцуюсь!
– Правильно! Тебе душу отогреть надо, после того что государство с тобой делало. Но не будем об этом. Так, заявление напишешь в приемной, передашь Эллочке. На выходе тебя уже ждет начальник службы безопасности, Корнилов Дмитрий Сергеевич. Он передаст в твое пользование новый внедорожник «Тойота» – «Лэнд Круизер»! Советник председателя правления банка должен ездить на приличной машине. В командировки в том числе! Свою же можешь оставить в гараже офиса. Ну все? В среду к тем же 11.00 жду тебя?
– К одиннадцати так к одиннадцати. Буду!
– Тогда еще раз прими мои соболезнования и до свидания!
– Еще раз спасибо, до свидания!
Владимир двинулся на выход.
У дверей остановился. Повернулся:
– Ну ты даешь, Швабра! Кто бы мог подумать?
И вышел в приемную, где Эллочка, уже приподнявшись из кресла, протягивала ему лист бумаги и ручку:
– Возьмите для заявления, Владимир Степанович!
Полухаров усмехнулся:
– Шустрая ты девочка, однако!
Девица стрельнула подкрашенными глазами, блестевшими из-под неестественно длинных ресниц:
– А иначе нельзя при моей-то должности!
– Да? Ну, ну! Тебя учить – только портить!
– Вот это вы правильно заметили, Владимир Степанович. И, кстати, единственный из всего коллектива нашего офиса.
– Польщен!
Оставив заявление, заполучив новенький, черный, упакованный «Лэнд Круизер» и попросив начальника службы безопасности попридержать пока у офиса его «Пассат», Полухаров поехал в офис спецслужбы. Хотя теперь офицерский расчет казался таким мизерным, что его получение можно было отложить на неопределенный срок. Но он обязан приехать. Его будут ждать. Майор взглянул на часы – 12.43. И приедет без опоздания!
Владимир, буквально оглушенный полученной работой, даже предположить не мог, что, подписав заявление о приеме на новую службу, он становится главной фигурой в большой и опасной игре, ставка которой – десятки тысяч человеческих жизней! И ему совсем скоро вновь предстоит встать в строй, дабы спасти эти жизни от медленной, страшной смерти!
Ростов-на-Дону. 2 октября, воскресенье.
Дождавшись хозяйки съемной квартиры, которая, как и обещала, заявилась ровно в 9.00, Карахан передал ей ключи, сообщив, что покидает жилище. Старушка, внимательно осмотрев комнату, вздохнула:
– Жаль. Думала, подольше останетесь. Все трудней сдавать жилье. А жить-то на что-то надо?!
Ваха посоветовал женщине:
– А ты бы переквалифицировалась. В городе много мужчин и женщин, которые желали бы провести время вместе, втайне от своих жен и мужей. Им и надо-то всего пару-тройку часов, чтобы… ну, ты сама понимаешь для чего. В гостиницах светиться опасно, а вот на таких хатах вполне можно. И брала бы по 500 рублей не за сутки, а за час. Поверь, мужики платили бы!
Старушка заметила:
– Так ведь шум поднимется. Соседи будут видеть, как приходят парочки. В милицию пожалуются.
Карахан усмехнулся:
– Видно, в молодости ты не имела любовника. Да часовые клиенты будут делать все, чтобы вести себя тихо, приходить в хату незаметно. Им самим шум не нужен. А милиция? Так ты с ней быстрее сгоришь, сдавая квартиру надолго. Потому как налогов не платишь, не регистрируешь в паспортных столах временных жильцов. А когда впустила в собственную хату своих хороших знакомых, какие к тебе могут быть претензии? И не один суд не даст ментам ордер на проверку твоей квартиры. Не тот случай. Я знаю, что говорю. Со временем тебе стоять на вокзале не нужно будет. Постоянных клиентов заимеешь, и потекут деньги в карман постоянным, безопасным ручейком.
– Да? Хм. А ведь ты прав! Надо попробовать. Да с чего начать?
– Объявление в газету дай. Сдаешь, мол, хату. Оплата почасовая. Кто знает, поймет! Но, ладно, мне ехать пора. А ты подумай над предложением и не тяни время, а то другие опередят. Не зря же говорят: время – деньги!
Попрощавшись со старушкой, оставив ее в глубокой задумчивости, Карахан пешком прошел до стоянки. Выгнал джип и направил его на выезд из города. Миновав крайние городские кварталы, сбавил скорость. Торопиться ему некуда. Хотя и встает Каландин рано, но долго приводит себя в порядок. Да и неизвестно, когда из Шестовского в Ростов должен выехать Мельник. Встречаться с ним Карахан не имел никакого желания. А Масуд не сказал, во сколько помощник бывшего партийного босса покинет хутор.
Но встретиться с Мельником Карахану все же пришлось. Проехав десять километров по дороге, ведущей в Шестовский и далее вдоль Дона к станице, Карахан попал в пробку. Что крайне удивило его. Пробку создавали всего машин пять, с дальномером впереди, но даже это обстоятельство удивило. На этой дороге никогда не было интенсивного движения. И вдруг – пробка, как в городе. Пришлось остановиться. Перед джипом Вахи стояли «Жигули» седьмой модели. К ней как раз подходил по обочине водитель – молодой парень.
Карахан, открыв дверцу, спросил:
– Что там случилось, уважаемый?