– А дочка покойного босса неплохо держится! Я ожидал, что трагическая новость полностью выведет ее из строя. Ан нет. Ошибся. Впрочем, это к лучшему. Проще будет общаться.
Макеев поднялся:
– Так, я к ментам, вы займитесь машиной. Как спихнете ее, по домам. И сидеть на хатах безвылазно.
Он взглянул на Пахомова:
– И без шлюх и водки! Вы можете понадобиться в любую минуту. И по поводу передачи расчета в том числе. Все! Выходите через десять минут после меня.
На улице Макеев набрал номер Лазарева. Тот ответил:
– Слушаю тебя, Вячеслав Александрович!
– Мне звонила Людмила.
– Как ты и предполагал!
– Да. Меня, признаюсь, удивило то, как она ведет себя. Без излишних эмоций. Шокирована, безусловно угнетена, растеряна, но в общем держит себя в руках!
– Я тоже это заметил, когда звонил ей! О чем вы разговаривали?
Начальник службы безопасности передал суть разговора с дочерью Богданова, закончив:
– Посему я направляюсь к нашему другу из МВД. Он поможет пробить ситуацию. После чего отправлюсь домой к Картаевым.
– Понял, Вячеслав Александрович. А я в морг и тоже к Людмиле. Там, возможно, встретимся.
– Я бы не советовал вам задерживаться у Картаевых.
– Почему?
– Позже объясню! У меня родилась неплохая идея насчет дальнейших действий. Для ее реализации необходимо, чтобы вы… впрочем, это не телефонный разговор. Обсудим план позже. Но еще раз советую: не задерживайтесь у Картаевых. И лучше нам не встречаться на квартире дочери покойного босса!
– Ты заинтриговал меня!
– Надеюсь, ненадолго!
Макеев выключил телефон и направился к «Ауди».
Начальник службы безопасности приехал на квартиру дочери Богданова в 17.20. Дверь открыл Картаев. Он был пьян. Макеев прошел в прихожую:
– Где Людмила?
– В гостиной!
– А ты чего нажрался? С горя, что ли?
– Не мог трезвым находиться рядом с женой.
– Мне с ней надо поговорить наедине. Выбери момент и оставь нас минут на пятнадцать. Но смотри, больше ни капли спиртного! И внимание жене, внимание! Это понял, Паша?
– Понял!
– Тогда идем!
Мужчины прошли в гостиную. Людмила сидела на диване, поджав под себя ноги и накрывшись пледом, хотя в квартире было достаточно тепло. По глазам заметно, что женщина плакала.
Макеев присел рядом с ней, учтиво спросил:
– Как вы, Людмила?
– Не знаю, Вячеслав Александрович. У меня такое состояние, будто я – это не я и все происходящее нереально.
– А сын где?
– Артем у себя в комнате. Играет. Ему не понять, ЧТО случилось.
– Ребенку и не надо ничего понимать. Лазарев заезжал?
– Да! Но пробыл недолго. Сказал, что опознал и отца, и Семеныча. Потом уехал. Обещал приехать завтра. А вам он позвонил?
– Позвонил. После морга. Странно ведет себя Валерий Михайлович, не находите?
Людмила внимательно посмотрела на Макеева:
– Что вы хотите этим сказать?
– Он не похож сам на себя, но…
Макеев перевел взгляд на Картаева:
– Павел Андреевич, не будете ли вы любезны сварить кофе?
Картаев прошел на кухню.
Макеев спросил у Людмилы:
– Супруг целый день пьет?
– Да пусть делает что хочет.
– Вы поссорились с ним?
– Не будем о нем, хорошо? Вы начали говорить о странностях в поведении Лазарева.
– Да! Повторюсь, он не похож сам на себя. Узнав о гибели Константина Леонидовича, не сообщил мне об этом, хотя должен был позвонить. К вам заехал мимоходом.
Людмила пожала плечами:
– Мне показалось, Лазарев сильно потрясен случившимся.
– Что ж, возможно!
– А что удалось узнать вам?
Макеев спросил:
– Картаев может слышать нас?
Женщина удивилась:
– Почему вы спросили об этом?
– Я бы хотел получить ответ на заданный вопрос.
– Нет, не может, но почему вы спросили об этом?
– Понимаете, Людмила, я не хотел бы, чтобы то, что я скажу вам, слышал кто-либо другой, в том числе и ваш супруг.
Удивление Людмилы возросло:
– Что вы узнали, Вячеслав Александрович?
– В принципе, ничего особенного. Из того, что сообщили мне в ГИБДД. Но когда я поговорил с инспекторами, непосредственно осматривавшими место аварии, то понял, что не все так обычно, как это представлено в официальных протоколах.
– И что необычного вы заметили?
– Ну, во-первых, само место катастрофы. Это единственное место на всем участке трассы от МКАД до поворота к коттеджному поселку, где Семеныч при всем желании не мог избежать столкновения с машиной, оказавшейся на пути «Мерседеса». И именно там на встречную полосу выезжает «КамАЗ». Во-вторых, я не нашел ответа на вопрос, почему грузовик оказался на встречной полосе. Инспектора предположили, что водитель «КамАЗа» мог уснуть за рулем. Это бывает! При условии, когда машина идет по трассе длительное время, без остановок. Если принять данную версию, то «КамАЗ», принадлежащий частному лицу из Саранска, а точнее самому водителю, шел по трассе всю ночь. Но ночью инспектора ДПС на стационарных постах отслеживают практически все машины. Более того, регистрируют автомобили. Однако в нашем случае ни на одном из постов от Саранска до места столкновения мордовский «КамАЗ» зарегистрирован не был. Следовательно, есть весомые основания предположить, что грузовик ночью на трассе не был, а значит, водитель отдыхал. Тогда почему он вдруг уснул практически на подъезде к Москве? Ну и в-третьих, самое пока необъяснимое. Водитель «КамАЗа» после столкновения исчез с места катастрофы. Он мог, находясь в стрессовом состоянии, сбежать. Но недалеко. Так как милиция начала его поиски сразу после прибытия к месту дорожно-транспортного происшествия. Однако эти поиски не дали никаких результатов. Водитель, как я уже сказал, исчез. Испарился. И его до сих пор не нашли. Мне обещали позвонить, как найдут, и не позвонили. Куда он мог деться? Не зная местности? А может, его подобрала какая-то машина? Но на трассе остановить автомобиль практически невозможно. При этом от дороги надо сначала уйти, чтобы позже вернуться на другой участок и пытаться остановить попутку. Однако никто из владельцев и пассажиров других машин, что находились рядом с местом катастрофы, не видели, чтобы кто-нибудь убегал от трассы. Остается предположить одно. Беглеца могла подобрать машина, которая находилась непосредственно у места ДТП, водитель которой ждал человека с «КамАЗа». Подобрать и уйти вместе с ним. Только в этом случае объясняется исчезновение водителя «КамАЗа», виновника гибели вашего отца и Семеныча.