Сын стоял на своем:
– Красиво и здесь, только ты все мечешься, ничего не видя.
Юрий изумленно смотрел на своего неожиданно взрослого сына. Вон оно как… И не мыслил, что у Китана интерес совсем другой, что ему Киев не нужен и даже Переяславль тоже.
Они так ни о чем и не договорились, да и как договориться, если каждого тянуло в свою сторону.
До конца дня и всю ночь Юрий не мог опомниться от этого разговора, все думал и думал. Получалось, что Китан вырос словно чужим.
Сенная девка, приученная ублажать князя ночами, сунулась было, но он махнул рукой:
– Поди, не нужно ноне…
Не хотелось ни женских прелестей, ни умных речей, зато захотелось меда либо вина, за что всегда ругал Шимонович. Приказал принести и долго пил в одиночестве, чувствуя, что действительно остается один. Стало себя даже немного жаль.
Но Юрий постарался взять себя в руки, Андрей не хочет в Киев или Переяславль, потому что всю жизнь провел здесь, сам Юрий тоже вовсе не хотел ни в Ростов, ни тем паче в Суздаль, а теперь вон как сердцем тянется. Все сильнее брала злость на Ольговичей, Всеволод всегда был воинственным, пошел в своего отца Олега Гориславича, которого только Мономах и мог усовестить. Но ныне такого Мономаха нет, Вячеслав слаб, Андрей тоже, а его самого загнали в суздальские леса и обложили точно медведя в берлоге.
С кем договариваться против Всеволода? Хитер Ольгович, ох, хитер… Стоит только что-то сделать, первым пострадает брат Андрей Владимирович в Переяславле. Но и просто сидеть, ожидая, пока Ольговичи, окрепнув, отнимут один за другим уделы, тоже нельзя.
Теперь Юрий Владимирович, может, и пожалел, что недружен с племянниками Изяславом и Ростиславом, да как исправить? Не идти же дяде к племянникам с поклоном, хотя ровесники…
И сыновья тоже слабы, Ростислав едва сидит в Новгороде, Китан вовсе ни в каких перебранках участвовать не хочет, Иван молод, остальные либо мальчишки, либо недужны…
Рассвет застал князя без сна в тяжелых раздумьях. Утром с трудом смог подняться, мутило от выпитого вечером, во рту было горько и противно. Пришлось вылить на себя не один ковш воды, чтобы голова хоть чуть посветлела.
Зато пришло решение договориться с Ростиславом, сидевшим в Смоленске (всегда же помогал), а еще с новгородцами. И сделать это нужно как можно скорее, пока с ними не договорился Всеволод. Конечно, если будет такая поддержка, то можно идти на Киев. На его стороне правда – Всеволод неправедно обидел Вячеслава, за водворение на Киевский стол старшего брата можно и побиться. Конечно, никого обмануть не удастся, остальные князья прекрасно поймут, что суздальский князь не за Вячеслава радеет, а за себя, но и выбора у Юрия Владимировича просто не было.
Распорядившись собирать рать, он сам отправился в Ростов, чтобы ехать в Смоленск лично. Юрий схитрил, чтобы не сразу поняли, что делать собирается, дружину поручил сыну Ивану, а сам двинулся вперед. Предстояло еще выдержать бой с ростовскими боярами, сколько лет уже он сидел на этом княжении, а бояре как были строптивыми, так и остались! А теперь и вовсе заупрямятся, почувствовав его слабость. Именно потому слабость показывать было нельзя.
Снова бежала наезженная уже дорога. Летом верхами ехать хорошо, в лесу прохладно, дышалось пока еще не тяжко, чуть позже пряный дух увядающей травы будет даже давить. Вокруг косили, и многие, завидев князя в малом сопровождении, решили, что он просто проверяет свои владения. Это тоже хорошо, ни к чему, чтобы в Киеве раньше времени узнали, что он задумал.
В Ростове привыкли к приездам князя или княжичей, всегда были готовы, разве только горячего не стряпали да баньку не топили, а в остальном чисто, опрятно… Это еще Олена приучила. Вспомнив об умершей супруге, Юрий вздохнул. Что ж ему теперь, всю жизнь сенными девками да ключницами довольствоваться? Хотелось, чтоб женка была разумная, добрая, домовитая, чтобы не носилась на коне по полям, гикая и пугая окрестных мужиков, но где такую взять?
Почему-то на ум пришел боярин Степан Кучка. Вот у кого женка-красавица и, видно, умница. Но Кучка – боярин, захочет и на купеческой дочери вон женится, а князю так нельзя. Но где же в Залесье разумную красавицу взять да еще чтоб родовитая была?
Мелькнула шальная мысль объявить в Ростове, что женку себе ищет, и посмотреть, как бояре суетиться станут, своих дочек предлагая и забыв о том, что в другие дни костерят его на чем свет стоит. Усмехнулся, не заметив, что в лицо напряженно заглядывает ключник, пытаясь понять, что вызвало у хозяина этот смешок.
Но дворовые свое дело знали, быстро было готово все, пока распрягали коней, пока пересказывали свежие новости, подоспела и банька. Юрий порадовался, что в Ростове пока ничего не ведают о сложных киевских делах. Или ведали, да помалкивали, выжидая, что князь скажет? И такое могло быть.
Ключник, отправляя в баньку, услужливо зашептал, что девку новую нашел, красивая… страсть! И ладная вся. Сам бы… да князю надо.
Юрию стало смешно:
– Ну, кажи свою ладную да красивую…
Девка действительно оказалась загляденье. И не воротила нос от него, напротив, глядела ласково. Угодила… Князь спросил:
– Чего хочешь?
Ждал просьбы про безделки разные или еще чего, а она ответила просто:
– С тобой быть.
– Как – со мной?
– Тебе не понравилось?
Юрий долго смотрел в ее лицо, но ничего не высмотрел, хмыкнул:
– Понравилось, да только я же в Ростове не живу, я на коне часто и в походе.
– И я с тобой.
– На коне?
Вот это Юрию уже не понравилось, живо вспомнил Олену.
– Нет, в походе.
Вот глупая!
– Как тебя зовут-то?
– Настасьей.
– Со мной, Настя, все время нельзя. А здесь жить будешь, ни в чем не нуждаясь, и меня ждать.
Губы девки дрогнули, вот-вот заплачет. Чтобы не заметил, отвернулась, тайком смахнула слезинку. Юрий удивился несказанно:
– Ты чего ревешь-то?
– Люб ты мне… давно люб… Я еще совсем девчонкой с тебя глаз не спускала, когда приезжал. Отец бивал даже, чтоб на князя не заглядывалась. А я не потому что князь, а потому что люб!
Он поверил, и потому что ничего для себя или родни не просила, и потому что вот так плакала от невозможности быть с ним вместе. Эх, Настасья, да если бы люди делали только то, что хочется!
Ключник Явид живо определил Настасью к житью поближе к князю, чтоб не бегать девке через весь двор, хотя ни для кого не было секретом, где она проводит ночи. Но рано поутру до света Настя всегда тихонько выскальзывала за дверь, он ее утром никогда и не видел.
А через два дня, когда Юрий еще не успел и с боярами потолковать, вдруг встретилась ему на торге Кучковна. Случилось это нечаянно, он пришел вовсе не для забавы, а торг посмотреть, приметить, что изменилось в этом году, как торговля идет.