– Наташа! – но девушка уже и сама успела оценить обстановку. Перепрыгнув через лежавшее на полу страшилище, она одним движением оказалась на подоконнике и, не мешкая ни мгновения, прыгнула вниз.
– Стив! Где ты? – донесся с улицы голос Валюженича. Степа бросился к окну. Монстр уже вставал неожиданно ловко для его громоздкого тела, почти не касаясь руками пола. Медлить не следовало. Прыжок – и Косухин был уже на подоконнике. Внизу он заметил бегущих к дому людей генерала. Наташа и Валюженич стояли чуть в стороне, американец возбужденно махал руками.
За спиной послышался шум. Краем глаза Косухин заметил тянувшуюся к нему клешню, на миг почувствовал обессиливающий страх, но превозмог себя и прыгнул.
Газон оказался мягким, и Степа лишь слегка ушиб ногу. Валюженич помог ему встать.
– Господа, что случилось? – поручик со шрамом стоял рядом, растерянно глядя на своих подопечных. Второй, незнакомый Степе, офицер уже успел вытащить револьвер.
– Оу! – воскликнул Тэд и указал вверх.
– О господи! – поручик перекрестился. Монстр стоял у окна, внимательно вслушиваясь в то, что происходило внизу. Пустые незрячие глаза в свете уличных фонарей смотрелись особенно жутко.
– Наташа… Наталья Федоровна, у вас это… все в порядке? – запоздало поинтересовался Степа.
– Спасибо, я даже не ушиблась, – девушка не казалась испуганной, скорее – до предела удивленной. – Кстати, можете называть меня по имени, у вас это получается более ловко, Косухин… Господа, – обратилась она ко всем остальным. – Мне крайне неудобно. Не понимаю, что случилось с Бриареем…
– Простите? – поручик нерешительно взглянул на неподвижную фигуру, застывшую на фоне окна. – Вы имеете, в виду… этого, сударыня?
Девушка неожиданно рассмеялась:
– Это же машина! Автомат! Дядя купил его на одном аукционе. Старинный автомат, очень простой, сделан в XVI веке, кажется, в Германии.
«Ничего себе машина, чердынь-калуга!» – пронеслось в голове у Степы. Он вспомнил ловкие движения монстра, красный огонь маленьких глаз, и ему стало не по себе.
– Мы назвали его Бриареем, – продолжала девушка. – Он выполняет самые простые команды, может прислуживать за столом… Не понимаю, что с ним случилось! Он обычно такой забавный…
– Оу, йе! – не выдержал Тэд и невольно взглянул вверх. Окно опустело
– страшная личина исчезла.
– Не понимаю… – Наташа пожала плечами. – В последнее время у нас творится что-то странное. Я никогда не думала, что Бриарей может действовать без команды! Но ведь кроме нас в доме никого не было!
– Значит, этот истукан взбунтовался, – второй офицер, постарше, с заметной сединой на висках, удивленно покачал головой. – Прямо чудище Франкенштейна…
– Нелепо, – вздохнула Наташа. – Мы, кажется, его повредили, хотя, конечно, – она улыбнулась, – не могу в этом никого винить. Спасибо, господа, вы лишили парижские газеты очередной сенсации – девушки, задушенной монстром…
Она протянула Валюженичу руку, затем ее ладонь неожиданно легла на Степино плечо:
– Косухин, мне почему-то кажется, что вы выручаете меня не в первый раз. У вас это удачно вышло. Или вы долго тренировались?
Степа смутился и не нашелся, что ответить.
– Сударыня… господа, – прервал их беседу поручик. – Прошу в машину. В дом, как я понимаю, возвращаться не стоит…
Наташа пыталась возражать, доказывая, что сумеет укротить сбившегося с пути истинного Бриарея, но ее стражи были единодушны. Поручик категорически заявил, что отвечает за жизнь мадемуазель Берг и в этих условиях считает необходимым немедленно отвезти ее к генералу. Степа и Валюженич не стали спорить: по сравнению с только что покинутым домом у Богораза в любом случае будет безопаснее.
Генерал действительно жил в центре, в районе Монпарнаса. Косухин и Тэд проводили девушку до подъезда, послушали, как поручик объясняется с удивленной консьержкой, и решили, что их миссия на сегодня окончена. Оставалось поймать такси и вернуться в показавшуюся сразу такой уютной квартирку, которую снимал Валюженич…
Утром их навестил Карно. Он заявил, что профессор Робер вне себя и требует немедленно доставить в лабораторию лентяя и прогульщика Валюженича. Тэд беззаботно улыбнулся и предложил Степе съездить вместе с ними, пообещав, что кроме самого профессора в их лаборатории не ожидается никаких чудовищ. Степа охотно согласился: после вчерашней ночи хотелось хоть ненадолго очутиться среди нормальной жизни, где не надо ежесекундно ждать смерти и держать оружие наготове. Но повидать грозного Робера не удалось. Они уже собирались усаживаться в красное авто Шарля, когда к дому подкатил другой, столь же знакомый, автомобиль, и капитан, которого звали Виктором, пригласил Степу к генералу.
Как ни плохо Косухин знал Париж, но сразу же заметил, что они едут не в сторону Монпарнаса. Капитан, узнав, что беспокоит Степу, сообщил, что беседа состоится в другом месте.
Авто проехало через весь центр, и Степа вновь сумел увидеть уже знакомую л'Арк Триомф и полюбоваться творением инженера Эйфеля. Увы, у него вновь не было возможности увидеть все это вблизи. Прекрасный Париж оставался для него городом за стеклом автомобиля. А в следующий раз Косухин надеялся побывать здесь лишь в составе рабоче-крестьянской Красной армии, если французскому пролетариату понадобится братская помощь…
…Они поднялись на третий этаж большого богатого дома с вежливым консьержем и коврами на лестницах. В дверях посетителей встретил молодой человек в штатском, но с неизменной военной выправкой. Он не сказал ни слова, внимательно осмотрел гостей и кивнул Степе. Сопровождающие остались за дверью.
– Вас ждут, прошу… – это были единственные слова, которые пришлось услышать Косухину, покуда он шел по огромной прихожей, увешанной акварелями и разными дорогими безделушками. Здесь явно жили не те, кто зарабатывает хлеб трудовыми мозолями. Косухин невольно сжался, готовясь к чему-то неприятному. Он уже бывал в таких квартирах, хотя, конечно, не парижских. Но в те квартиры он врывался с оружием, когда брал города или очищал их от белой сволочи. Здесь же он был гостем – и хорошо, если гостем.
Сопровождающий отворил высокую белую дверь, и Степа оказался в большой гостиной. Здесь также висели картины, но уже не акварели, а полотна, писанные маслом, – портреты и морские пейзажи. Люстра сверкала хрусталем, ноги тонули в ворсе персидского ковра. Шторы были задвинуты, и в комнате царил полумрак, мешавший разглядеть тех, кто здесь собрался. Впрочем, Наташу и Богораза Степа узнал, едва переступив порог. При его появлении генерал встал.
– Господин Косухин!
Тон не вызывал сомнений – Богораз рапортовал, как рапортуют самому высокому начальству. Степе стало интересно – он все-таки попал в самое сердце программы «Мономах»!
Его любопытство было тут же удовлетворено. Из кресла, стоявшего у окна, встал высокий чернобородый мужчина в дорогом, явно сшитом на заказ костюме: крепкий, подтянутый типичная «офицерская кость».