Чернышев сел на прежнее место.
Дементьев налил третью рюмку:
– Давай теперь маму помянем!
– Досталось тебе, командир, в горах ребят потерял, дома самого близкого человека. Давай, пусть и Ольге Валентиновне спокойно спится, сын ее вернулся. Живой. Этого она, как любая мать, хотела больше всего. Больше собственной жизни.
И вновь друзья выпили молча, не чокаясь.
Чернышев тряхнул головой:
– Так! Давай теперь о жизни. Чем на «гражданке» заниматься думаешь, командир?
Дементьев пожал плечами:
– Не знаю! Не думал. В первую очередь документами заняться, сдать удостоверение личности, получить военный билет, встать на учет, паспорт оформить, прописку или регистрацию, как там это сейчас называется. Переписать на себя хату, дом в деревне по наследству, я ж у матери один был.
– Знаю, отец в Афгане погиб!
– Да! Но главное, дождаться, когда в военкомат придет личное дело. Кстати, сегодня Вербин звонил. Сказал, к 20-му числу можно ждать документы. И еще Вербин сказал, что его пригласили на собеседование в Главное управление по борьбе с терроризмом. 14 июня будет в Москве. Возможно, и к нам заедет, тебе привет передавал.
Чернышев улыбнулся:
– Алексей Викторович, мужик, батя! Рад буду повидаться, если приедет. И в ГУБТ его пригласили не для простой беседы, наверняка должность предложат.
– Я тоже так думаю! Он позвонит сразу после собеседования.
– Не забудь мне сообщить.
– Не забуду. На память, слава богу, еще не жалуюсь, как и на здоровье.
– А посему предлагаю тебе в милицию пойти служить.
Дементьев удивился:
– В милицию? Интересно, кем? Водителем?
– Ну зачем водителем? Участковым инспектором, например. Для начала.
– Вот что не рассматривал, так это вариант службы в милиции.
Чернышев прикурил новую сигарету:
– Нет, конечно, ты можешь обратиться и к местным толстосумам, типа Наиля Рафшанова. Они с удовольствием возьмут тебя на работу. И не простым охранником, а сразу начальником службы безопасности. Спецы твоего уровня высоко ценятся. Получать будешь прилично, но… сможешь ли ты, боевой офицер, служить этим уродам, для которых, кроме денег, ничего святого не осталось?
– Я, Серега, и этот вариант не рассматривал. Я вообще не думал, чем стану заниматься на «гражданке». Не до этого было.
– Но не будешь же на пенсии сидеть?
– А может, в бизнес подамся?
Чернышев рассмеялся:
– Куда? В бизнес? Где ты у нас бизнес видел? Ведь бизнес – это дело, производство. А наши коммерсанты банальной спекуляцией занимаются. Не все, конечно, есть и деловые люди, но большинство. И потом, чтобы открыть какой-нибудь захудалый магазинчик, нужны большие деньги. Они у тебя есть?
– Да брось ты, Черныш, пошутил я. Какой, к черту, может быть бизнес?
– Вот и я о том же. Давай, подумай о милиции. А я помогу тебе.
Дементьев посмотрел на товарища:
– Слушай, Черныш, ты всего лишь старший лейтенант, а создаешь впечатление, будто как минимум начальник какого-нибудь серьезного подразделения.
– Ну и что? Кстати, я заочно на юридическом учусь, а недавно получил предложение о повышении. И звездочки капитана на подходе.
– И что за повышение тебе предложили?
– Должность заместителя начальника милиции общественной безопасности города! Подполковничья, между прочим, должность.
Андрей удивился:
– Ни хрена себе? Старший лейтенант, пусть уже капитан, и на подполковничью должность?
– Чему ты удивляешься? У нас министром обороны старший лейтенант может быть назначен.
– Но почему тебя продвигают? Нет, ты мужик боевой, заслуженный, это понятно, и все же слишком уж стремительно ты прешь по карьерной лестнице!
– Я делаю свое дело и должности не выпрашиваю!
– Темнишь, Черныш! Ох темнишь! А ну колись, кто тащит тебя наверх?
Чернышев вздохнул:
– Начальство тащит. А почему? Ты забыл, что мой отец раньше был прокурором области?
– А, ну да, припоминаю, но почему был?
– Потому что его в Генеральную прокуратуру перевели. И сейчас он занимает высокую должность в чине генерал-лейтенанта.
– Вот оно что? Ну, тогда понятно!
– Что тебе понятно, командир? Я не виноват, что у нас система работает извращенно. Раз ты сын начальника, то тебя надо продвигать, глядишь, и папаша чем поможет. Только в моем случае это не так. Отец никогда не навязывал мне свою волю, не пытался держать при себе. Решил пойти в контрактники на войну, слова не сказал. Подался в милицию после увольнения, тоже промолчал. И я служу так, как считаю нужным, чтобы по справедливости все было. Это кое-кого не устраивает, но боятся отца. Разве я виноват в том, что он генерал-лейтенант? И разве два ордена Мужества я получил в штабных кабинетах, а не в боях вместе с тобой, ребятами отряда?
Дементьев сказал:
– Успокойся, Черныш! Не заводись. Награды свои ты заслужил честно. Воевал, за спиной подчиненных не прятавшись. Все нормально. Ты мне лучше скажи, как тебе удалось замять конфликт с Рафшановым?
– Конфликт? Да нет, командир, не конфликт, а реальное уголовное преследование, где ты был бы выставлен обвиняемым.
– Даже так?
– А то стал бы я выходить на Рафшанова. Это хорошо, что мы наркоту у его сынка нашли. Конечно, проблему сняли бы и без наркоты, но это было сложнее. А так Рафшанов-младший сам подставился.
– И все же, как ты отмазал меня?
Чернышев объяснил:
– Помнишь, я отошел позвонить?
– Ты Рафшанову звонил?
– Да! И описал ситуацию. Сначала поведал о нападении на женщину. Он только усмехнулся. Спросил, свидетели у меня есть? Я сказал, есть. Он ответил так спокойно, с издевкой – сейчас есть, завтра не будет. А вот за то, что ты сломал руку его бесценному, добропорядочному, примерному сыну, он потребовал принять самые строгие меры. Впрочем, заявил, что этим займутся другие люди в УВД. Ну тогда пришлось рассказать ему о наркоте. Он встревожился, но быстро взял себя в руки. Сказал, что наркоту подбросили и хватит, мол, базарить попусту. Добавил, что немедленно свяжется с начальником УВД. Вот тут-то пришлось прибегать к родственным связям. Иначе ситуация могла принять непредсказуемый характер.
– И что ты сказал?
– Сказал этому козлу, что он может звонить кому угодно! Мне, типа, тоже есть кому позвонить. И тут до него, видимо, дошло, кто с ним разговаривает. В момент сменил тон. Дальше, в общем, неинтересно. Попросил ничего не предпринимать до его приезда. А как приехал, сам же и предложил замять дело. С сыном обещал разобраться лично.