Генерал проигнорировал последнюю реплику Тимохина.
— Отвечаю на поставленные командиром группы «Орион» вопросы в порядке их поступления. Первое, «Мираж» и выводится на Малый Саят, чтобы «тихая» акция не провалилась. В задачу Соловьева будет входить по твоей, Тимохин, команде снятие постов № 3 и 2 и взятие под контроль замаскированного поста № 1. А также дороги от Андената через перевал до крепости. Если ты, Саня, отрабатываешь задачу «тихо», «Мираж» прикроет твою группу, пока ты не поднимешься на хребет скалы перевала Большой Саят, и спокойно отойдет к месту эвакуации. Туда, где и высадится перед началом акции, на опушку барриярской «зеленки». В случае же, если «тихо» обработать объект не удастся и «Орион» вынужден будет вступить в бой с караулом крепости, «Мираж» уничтожает первый пост и переводит огонь на Хандар. Опять-таки прикрывая, но на этот раз по-боевому отход «Ориона» с заложниками. С позиции поста № 2 «Мираж» сможет и существенно помочь тебе, Тимохин, разделаться с духами в крепости, и на время, необходимое для твоего отхода по скале с заложниками, погасить наступательный пыл боевиков из кишлака Анденат. После чего по хребту уйдет к запасному району эвакуации. А на основной, что по замыслу операции будет находиться в квадрате… пойдешь ты, Тимохин, вместе с Туркиной и Сергинским. Теперь по Крымову. Полковник направляется к Абдулу, чтобы выяснить, насколько старый Асадани реально может помочь нам. А его помощь — кто знает, как в реальности будут развиваться события у крепости Хандар, — может оказаться неоценимой. Кроме того, на Абдула стал работать человек из отряда Исмаил-Хана. Он имеет связь с Асадани. Нам информация из стана противника, какой бы на первый взгляд незначительной она ни была, лишней не будет. Обычно мелочь и выводит на крупную рыбу. На живца давно не рыбачили?
Тимохин машинально и отрицательно качнул головой:
— С неделю! — И тут же спохватился: — Извините.
Генерал улыбнулся:
— Ничего! У полковника Крымова еще ряд заданий в Баррияре, но о них распространяться не будем. Они связаны с нашими погибшими у кишлака в восьмидесятые годы десантниками. В общем, Крымову предстоит сделать работу, которую должна была проделать съемочная группа телеканала «Экспресс плюс». Я ответил на твои вопросы, товарищ Тимохин?
— Так точно, ответили!
Феофанов поднялся:
— Никто не строит иллюзий, что операция пройдет именно так, как мы ее планируем, даже в боевом варианте. Любая мелочь у Хандара, которую здесь просчитать просто невозможно, реально грозит кардинально изменить всю обстановку и вынудить тебя, подполковник, действовать совершенно по иному сценарию. Например, вдруг окажется невозможным применение лебедок? И тогда, Тимохин, тебе придется на месте менять план. И работать уже по своему усмотрению. Но поставленную перед Управлением задачу мы обязаны выполнить. И мы ее выполним. В этом у меня нет никаких сомнений. У вас с Крымовым есть время еще раз все обдумать, прикинуть. И у нас с Потаповым тоже есть время все взвесить. Так что окончательные, рекомендательные инструкции вы получите непосредственно перед вылетом в Карши. А он у нас запланирован на 17 июля, на 0:30 московского времени, бортом ВВС «Ил-76» с аэродрома антитеррористического центра. Экипировка, спецсредства, оружие и боеприпасы Потапов подвезет на аэродром. Из всего арсенала выберете, что посчитаете нужным взять с собой. Если смогу, то приеду на аэродром сам. Но может получиться, что и не смогу. Посему позвольте сейчас пожелать вам удачной командировки, обязательного возвращения на родину целыми и невредимыми. Погибать в Афганистане запрещаю категорически! Удачи вам, ребята!
Генерал пожал офицерам руки, и Крымов с Тимохиным покинули кабинет начальника Управления, а следом и территорию загородной резиденции спецслужбы. Они возвращались в городок на джипе Крымова, так как «Тойота» Тимохина после известных событий на дороге находилась в ремонте.
Ехали молча. Каждый обдумывал план, изложенный генералом Феофановым. И чем больше офицеры вникали в его суть, тем отчетливее понимали, что начальник Управления был прав, внеся существенные коррективы в их собственные предложения. И более всего он был прав в том, что любой план, разработанный в штабе, мог мгновенно превратиться в прах при оценке реальной обстановки на месте настоящего применения подразделений спецназа. И тогда предстояло работать не по плану, а по обстановке, чаще всего во время боя, когда на особые раздумья времени просто не оставалось. Но спецназ и отличается от обычных армейских подразделений тем, что обучен действовать в экстремальных условиях, какими бы сложными они ни были. Подъезжая к городку, Крымов спросил:
— Сейчас куда, в штаб, на прикидку вводных генерала или по домам?
Тимохин сплюнул в открытое окно внедорожника:
— А ну их к черту, эти вводные. В Афгане решим, как и что делать. Тут над картой еще сутки сидеть — только время зря терять. Давай меня домой! К матери схожу, а потом побуду с женой и дочерью. И ты, прошу, меня не беспокой. Будут новости — утром и передашь. А до утра не тревожь! Добро?
— Какой разговор, Саня? Да и я тоже сейчас к Наташе. Устал что-то. Хотя вроде и не с чего уставать было!
— Нам не стоило столько работать над планом. Получилось, что без толку мы ломали головы.
— Ну не совсем. Генерал же выстроил план исходя из нашего варианта. Лишь скорректировал его.
— Хрен с ним, с планом.
— Согласен. Вот и приехали!
Крымов остановился у калитки ворот коттеджа Тимохина:
— Пока, Саня!
— Давай!
— Да, ты утром своим объяви общий сбор! А я «Мираж» подниму!
— Хорошо! Поднимем, объявим! Все сделаем, но завтра.
Крымов, высадив друга, поехал к своему дому.
Александр вошел во двор. Захотелось курить. Присел на скамейку, достал сигареты. Чиркнул зажигалкой, не воспламенилась, чиркнул второй раз, то же самое. В сердцах выбросил одноразовую зажигалку за забор. Из дома вышла Татьяна, подошла к мужу. Зажгла спичку, поднеся ее к лицу Александра. Тимохин прикурил:
— Ты видела, как я подъехал?
— Да! И как прикурить не можешь. Взяла спички, вышла.
— Спасибо!
— Когда уезжаешь?
Александр взглянул на жену:
— Завтра, Танюша!
— Могу узнать, куда и на сколько? Хотя не отвечай, неправда тебе дается тяжело, а правду не скажешь и потому, что не имеешь права, и потому, что просто не захочешь расстраивать меня!
Подполковник обнял супругу:
— Я очень люблю тебя, Таня! Ты даже представить не можешь, как я тебя люблю!
Татьяна тихо проговорила:
— Я тоже люблю тебя. Сильно. Когда ты уезжаешь, ночью — страх, бессонница. Если бы не Оля, которая в эти дни, как может, поддерживает меня, то… не знаю… я, наверное, уже давно с ума сошла бы. Ты извини, сейчас мне этого, наверное, не следовало бы говорить.