— Из леса или отсюда?
— Отсюда!
— За моей спиной!
— Но там же стена?!
— В ней дверь и далее ход!
— Он прямой или так же, как первый, представляет собой лабиринт?
— Лабиринт с тремя поворотами!
— Ясно! А ну-ка поднимайся, показывай дверь!
Бандит встал, указал на вделанное в бревно железное кольцо.
— Поверни его три раза и дерни на себя. Дверь откроется.
— Так, а рация, с помощью которой ты поддерживаешь связь с Мурзой?
— На столе, за чайником. Она находится в режиме приема.
— Кроме тебя еще кто-нибудь может выйти на связь с Башаевым?
— Нет!
— Понятно, ушел в угол!
Подмигнув Доронину, Костик скрылся в коридоре, где столкнулся с Гольдиным.
— А?! Миша? Ну, как делишки?
— Лучше всех, а где наш псих?
От перегородки донесся голос Николая:
— Это что за чмо командира группы психом называет!
Гольдин взглянул на Ветрова:
— Услышал! Ну и слух! — Крикнул: — Сержант Гольдин прибыл!
— Так иди сюда, раз прибыл!
Ветров с Гольдиным подошли к Горшкову. Тот спросил Константина:
— Ну, что, Костя, узнал?
Ветров доложил:
— Вход во второй лабиринт также в отсеке Байзеда, он объяснил, где и что, а связь на столе в режиме приема. Кроме Байзеда, отсюда из лагеря связаться с Башаевым никто не может. Но это по словам коменданта.
— Хорошо!
Николай взглянул на Гольдина:
— Слушай боевой приказ, сержант! Пойдешь во второй ход. Найдешь место, откуда сможешь держать боевиков, если они ломанутся по этому ходу, а они должны ломануться. Хочешь остаться в живых, сделай себе укрытие — бревен, всяких подпорок в этих тоннелях много. Только смотри, опору какую не тронь, а то завалишь ход вместе с собой. Усек, Миша?
Гольдин ответил серьезно:
— Как далеко отойти от бункера?
— До первого поворота.
— У меня всего магазин, и то неполный! Патронов тридцать!
Колян натянуто улыбнулся:
— У меня, Голь, их еще меньше! Спроси у Кости, может, у него в заначке пара цинков найдется?
— Да ну тебя! Тут по делу, а ты?
— А что я, Миша? Кончатся патроны, применяй гранаты. Последнюю оставь для себя, если не хочешь, чтобы духи потом с тебя с живого шкуру сняли! Но хорош языком молоть! Идите!
Ветров с Гольдиным вошли в отсек коменданта. Сержант при виде бывшего командира роты преобразился:
— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
— Здравствуй, Миша. Рад видеть тебя живым и невредимым.
— А что нам будет, Александр Владимирович? Как говорили на высотах, живы будем — не помрем?
— Что-то не помню этого!
— А может, и не говорили! Разве это важно?
В коридоре раздался взрыв, затем короткая автоматная очередь и вскрик, но не Коляна. Крик был далеким, скорее всего Горшков зацепил кого-то. Но все это означало, что боевики пошли на штурм подземелья. Поэтому Ветров быстро открыл дверь в подземный ход, кивнул Гольдину:
— Тебе туда, Миша!
— Понял! А темно-то там, как у негра, в натуре! Давайте, отбивайтесь здесь, а я этот тоннель прикрою!
Гольдин, применив прибор ночного видения, ушел в глубь подземного хода.
Ветров направился было к коридору, но вдруг, услышав сигнал рации коменданта, остановился. Взглянул на Байзеда:
— Кто это, Мурза?
Бандит кивнул:
— Больше некому!
Костя крикнул в коридор:
— Колян! Тут рация Байзеда сработала. Мурза пытается выйти на связь!
— Иди сюда!
Ветров прошел к Горшкову.
Николай приказал:
— Держи вход! От гранат надежно перегородка спасет, а толпой духи вломиться не смогут. Но попытаются. Как сунутся, вали их. Я разберусь со связью! — Горшков отошел в глубь коридора, вызвал Шаха: — Первый! Я — Высота!
Расанов ответил тут же и открытым текстом:
— Что у тебя, Колян?
— Держимся, но я по другому поводу, тут рация Байзеда сработала, а на коменданта может выйти только Мурза или Шамиль. Второе вряд ли, скорей Башаев. Что делать, заставить играть Байзеда?
Шах ответил:
— Поговори, Коля, с ним сам! Так, как ты это умеешь!
— Что, выдать наше присутствие в лагере?
— Добавив, что и ему, козлу горному, как ты его называешь, скоро придет конец! Как и всем его наблюдателям в Грозном, и духам в самом лагере! Понял?
— Нет! Но раз ты настаиваешь, то с большим удовольствием обласкаю эту сволочь!
— Давай, Коля!
Горшков рванулся в отсек, где продолжала издавать сигналы вызова станция Байзеда.
Башаев, стоя у скалы, ждал ответа на вызов. Долгое молчание коменданта начало успокаивать главаря банды. Байзед не отвечает, потому что спит. Но сигнал разбудит его и тогда… тогда Мурза убедится в том, что лагерь продолжает жить по распорядку, а Рамазан оказался предателем, сыграв на стороне Шаха. А потом…
Размышления бандита прервал голос Горшкова:
— Да?
— Байзед?
Башаев сразу не узнал, кто говорит с ним, слишком коротким было это «да»! Но уже в следующую секунду он понял, Рамазан не лгал, Шах действительно сумел переиграть главаря банды.
Башаев услышал:
— Это ты, Мурза? Живой еще?
— Кто ты?
— Я? Николай Горшков! Тот, кто выловил твоего братца и разделал его на куски! И тот, кто пришел, чтобы и тебя, козла, на фарш, как Теймураза, пустить! Жаль, Шах не допустил нашей встречи, а то бы ты узнал, как наших офицеров трогать! Но ничего, Шах знает, что делать. Тебе конец, козел горный, как и всему твоему лагерю, твоим говенным наблюдателям в Грозном, да и Шамилю до кучи. На кого вы замахнулись, ублюдки? Мы вас по одному, архаров сраных, отловим и… на мясо для шакалов пустим! Байзеда тебе? Обойдешься! Он теперь только с нами разговаривает… хотя… Байзед! Иди-ка сюда! Поговори с шефом, перед тем как его на небеса к Аллаху отправят!
Николай передал рацию коменданту:
— Мурза? Слышишь меня? Я не виноват!
Башаев не стал говорить с комендантом.
Отключив рацию, он с силой ударил ее о скалу. Станция разлетелась на мелкие куски. Башаев прижал лоб к холодному и мокрому камню: