Горшков вышел к Оке, когда Карасик начал проверять первую сеть. Сколько их стояло по реке, было известно одному Володину. Сегодня это узнает и участковый. Выбрав сухое место в прибрежных кустах, Николай стал следить за деятельностью Карасика. Браконьер работал профессионально. Лодка почти не останавливалась. Из воды Володин выхватывал кусок сети, и на дно посудины один за другим летели приличные по размеру лещи, подлещики, плотва. Попадались и щуки.
Карасик, закончив с первой сетью, переплыл ко второй, стоящей метрах в пятидесяти против течения от первой. Николай прикинул, сколько рыбы взял Карасик с одного захода. Вышло, что неплохо, а переведя на деньги, то совсем даже неплохо. В голове возник вопрос: если Володин имеет столько денег, то куда тратит их? Дом, в котором жил Карасик, ничем не отличался от других. Скотину его семья не держала, куры, утки да гуси не в счет! Птица была в каждой семье. Машины не имел. Копит? Собирает в чулок? Вполне может быть! Наберет нужную сумму, глядишь, и поставит особняк в Кантарске, а то и в областном центре. Но вряд ли! Карасика от реки не оторвать! Ради сыновей, которые в этом году заканчивают школу, старается? Не исключено. Нынче без денег в городе делать нечего. Но ладно, в принципе без разницы, куда девает деньги браконьер. Главное, что получает их он незаконным путем. Да, собственным трудом, тяжелым трудом, но… как ни крути… трудом незаконным! Хотя, признаться, и законы-то в стране далеко не всегда служат интересам народа. Но они Законы, а без Законов нет Государства. Государства, ради которого Николай с товарищами по армейской службе проливал кровь на безымянных высотах. С товарищами, подавляющее большинство которых так и остались навсегда лежать среди камней этих проклятых высот. Останки их, естественно, переправили в Россию и захоронили, где надо, но души ребят остались там, в Чечне. Вновь вернувшись к воспоминаниям, Николай тяжело вздохнул. Не отпускали его те страшные сутки, когда сводная рота вела ожесточенный, неравный бой с ордами наемников-головорезов. Вроде боль утраты должна бы и ослабеть, ведь за всех военнослужащих пятой роты десантники отомстили духам сполна. Однако боль по-прежнему рвала сердце Коляна. Почему? Не оттого ли, что кому-то из главарей моджахедов все же удалось избежать возмездия и коварной гюрзой уползти в ущелье за Косыми Воротами? Черт его знает! Но хватит об этом!
Карасик, посадив лодку в реку более чем на половину борта, закончил осмотр пятой и последней сети. Больше рыбных ловушек, по крайней мере, на этом участке, у него, скорей всего, не было. Да и куда еще?
Карасик и в мыслях не держал, что за его действиями следит участковый. Володин знал о похождениях Митяя и резонно просчитал, что участковому по-любому будет не до какого-то там браконьера. Со Стукачевым менту дел по горло хватит. А Горшкова, несмотря на свою наглость, Карасик боялся. И племянник Василий — начальник рыбнадзора предупреждал, чтобы Володин предельно остерегался семенихинского участкового. Васька говорил: если Карасик попадется Горшкову, то кранты. От Коляна не отбиться, не откупиться и начальством не прикрыться, потому как Горшков единственный в Кантарском районе Герой России, человек известный не то что в местном захолустье, но и в области и даже в Москве. Звезду Николаю сам президент в Кремле вручал, а это тебе не хухры-мухры. Вот и старался Карасик снимать улов, когда участковый был занят по службе, как сегодня. У того дел в деревне всегда хватало, и в район он часто выезжал. А то, что Володин открыто торговал рыбой, это уже участкового не касалось. Мало ли где Карасик взял ее? На удочку и донки наловил, поди проверь. Да и основную часть улова браконьер сбрасывал в Кантарске, местным продавая мелочевку, остатки, что не уходили в районе.
Лодка ударилась о берег. Карасик сошел на сушу и пошел вдоль реки по течению, где за поворотом стоял на причале небольшой катер, также принадлежавший Володину. На нем, перегрузившись, Карасик и плавал в район, где его уже ждали покупатели. На веслах до Кантарска не доплыть. Катер — другое дело. Он раньше стоял в штате рыбоохраны. Племянник списал плавсредство и передал дядюшке за символическую цену. Все было продумано у Карасика с племянником. Кроме одного, что участковый давно просчитал их бизнес, вот только руки не доходили, чтобы пресечь его. Сегодня дошли.
Горшков кустами прошел до места, напротив которого стояла лодка, почти до краев заполненная рыбой. Пустым оставался отсек, откуда работал браконьер.
Николай укоризненно покачал головой. До чего жадность и страсть к деньгам доводят людей! Ведь за один этот улов Володина свободно можно оформить на зону. И на срок немалый, учитывая ущерб, нанесенный государству. А ведь мог Карасик обставить дело и по-другому! Но не захотел. Опять-таки из-за своей чрезмерной скупости! Что ж, не захотел, придется отвечать!
Послышалось урчание мотора. Из-за поворота показался катер. Карасик вел его на малых оборотах. Причалил борт о борт с лодкой.
И тут из кустов вышел Горшков.
Володин от неожиданности присел, открыв рот.
Николай поставил ногу на нос катера:
— Бог в помощь, Михаил Потапович!
Карасик промычал нечленораздельно:
— Э-это… ты? Да… а… ну да! А я вот…
Участковый спросил:
— Ты чего там бормочешь? Не разберу! Давай на берег, здесь и поговорим, и документы положенные составим.
Дважды споткнувшись на ровной поверхности, Володин спрыгнул на берег. Участковый взял его с поличным, отпираться не имело смысла, а признаться — подписать собственный приговор. Володин был полностью деморализован. Это заметил и участковый.
— Что ж ты растерялся, Карасик? Как браконьерничать, так герой, а как отвечать, в штаны и наложил? Ну, будь мужиком! Надо уметь и проигрывать! Или ты рассчитывал, что сможешь и далее меня, как лоха, разводить? Да я давно выпас твой с племянником бизнес. Давно. Только времени не находил заняться вами вплотную. А вот нынче нашел! И взял тебя тепленьким! Одного не пойму, Потапыч, почему ты, имея связи через племяша в районе, официально не зарегистрировался, как частный предприниматель, занимающийся рыболовством? У нас это в области разрешено! Получил бы лицензию и работал спокойно! Васька тебя от конкурентов всегда защитил бы. А наехали бы отморозки какие, ко мне обратился. И я тебя защищать обязан был бы! Почему ты не сделал так?
Володин сумел взять себя в руки:
— Почему, спрашиваешь? А налоги? Но это черт бы с ним, но думаешь, официально промышляя, одними налогами я отделался бы? Хрен с два! Половину, если не более, всей администрации пришлось скормить бы. И получилось бы: я ломайся, а они жрать на халяву? Или ты, Колян, считаешь, по-другому было бы?
Горшков строго взглянул на Володина:
— Ты мне, Карась, в уши не дуй о поборах! Которые могли иметь место в перспективе! Твои слова к делу, как говорится, не пришьешь, а вот рыбу, что в лодке лежит, свободно. Сейчас по сотовому телефону вызову понятых и начнем составлять протокол.
Володин неожиданно закричал:
— Крайнего нашел, да? Правильный, да? Карасика отловил, преступление какое раскрыл! А чего же ты, такой правильный, не ловишь чиновников областных, что каждые выходные за перекатом сети ставят? И балдеют с проститутками? Они из реки только крупняк берут, мелочь выбрасывают! Я хоть продаю по дешевке, все людям на стол, а они выкидывают! Или их трогать нельзя? Ведь они областные шишки, а не какой-то бедолага деревенский, рвань лапотная. Что ж ты, Герой России, заслуженный человек, стоящий за правду, одних ловишь, а на других внимания не обращаешь? Или и ты только на словах за правду? Конечно! Так оно сподручней! Что ж, вызывай понятых, сажай Карасика! Эх, бля! Пропади оно все пропадом!