Акрани погладил бородку:
– Ну, не знаю, Хизаят! Уж слишком у тебя разыгралось воображение. Секретные спецконтейнеры, золото, угроза прибытия российского спецназа…
– Но разве моя версия не имеет права на существование?
– Думаю, не более чем теоретически. Вот если русские узнают, что экипаж находится в Галистане и ему грозит опасность, то в этом случае угроза проведения их спецназом повторной боевой операции более вероятна.
– Экипаж? О том, что он находится у меня, не знают даже в штабе движения. В конце концов, это моя добыча. И я вправе сам решать, что мне с ней делать.
– Ты забыл, как отреагировало руководство на бизнес Ахадрада?
– Э-э, Шакур, то совсем другое дело. Абадзе, он же Ахадрад, специально занимался работорговлей, осознанно. Что запрещено. Летчиков же мои люди захватили случайно, на территории, которая подконтрольна мне. Они взяли пленных, а пленные становятся собственностью того командира, у которого находятся. И вот это уже закон. Так что не надо путать грязные делишки покойного Ахадрада с моими действиями.
– Я не путаю, просто пленные пленным рознь. Одно дело десяток солдат, захваченных в бою, и совершенно другое, случайно, как ты сам выразился, попавшие к тебе летчики с воздушного судна, потерпевшего крушение. Летчики не воевали против нас. Они не убивали наших бойцов.
– И что, мне отпустить их? Вот так взять и отпустить? Дать машину, деньги, пищу, и пусть катят на все четыре стороны? Или пригласить в Галистан сотрудников российского посольства? Встретить, как дорогих гостей, представить пилотов – вот, мол, ваш экипаж, живой и невредимый, забирайте… А перед этим извольте шашлычка откушать… Так предлагаешь поступить, мудрый Акрани? Да мне плевать, что произошло с их самолетом! Главное – экипаж, русские офицеры оказались вооруженными на моей территории. Я их сюда не звал. Но раз объявились, значит – либо смерть, либо плен.
– Успокойся, Хизаят! Я не предлагаю тебе отпустить русских или сообщить о них в российское посольство и штаб движения. Они действительно твои пленные. Я всего лишь советую не торопиться решать их судьбу. Они ценный товар, не потеряй и не испорти его. А поспешные действия могут реально изменить ситуацию не в твою пользу. Не торопись, Хизаят!
Тургай прошелся по кабинету, нервно перекладывая четки. Довольно долго смотрел в окно. Затем резко обернулся, его физиономия расплылась в подобие улыбки:
– Ты прав, Шакур! Я принимаю твой совет. Ты и вправду мудрый человек. Но проверить информацию по контейнерам, которые видел мальчишка-пастух, считаю необходимым. И сделать это, Шакур, можешь только ты.
– Ты преувеличиваешь мои возможности…
– У тебя много друзей, Шакур, у них есть воины, и они не враждуют с Джумой Наджибом. Согласись, я не могу послать к Радану свои отряды. Это станет известно Джуме, и он предпримет все усилия, чтобы ударить по моим людям из засады. Я не могу так рисковать.
– Да! Джума не упустит случая укусить тебя, – кивнул Акрани.
– Так ты берешься за это дело?
– Давай определимся с задачей. Необходимо только найти груз – или еще и вывезти его сюда?
– И найти, и вывезти! Что бы ни находилось в контейнерах. Вопрос с техническим обеспечением действий твоих людей я решу. Получишь все, что потребуется.
Пуштун взял паузу. Затем сказал:
– Для того, чтобы принять окончательное решение, мне необходимо подумать, оценить обстановку, кое с кем переговорить, встретиться. Посему я должен иметь полную свободу перемещения вне базы.
– Считай, ты ее уже имеешь. Любая машина в твоем распоряжении. Нужны люди – скажи, сколько и когда. И они у тебя будут.
– А вот это уже лишнее. Чем меньше народа будет знать о нашем разговоре, тем лучше! Я имею в виду и командиров отрядов Бахтияра с Абдулой, и помощника Ахмади.
– Они верны мне и многократно доказали свою преданность.
– Я настаиваю на том, чтобы о моем задании – кроме тебя, естественно – не знал в Галистане никто!
– Ну хорошо, – согласился Тургай. – Твое задание останется в тайне.
– Я должен иметь право покидать кишлак в любое время дня и ночи.
– Мы уже говорили о свободе твоих действий.
– Мое поведение непременно вызовет недоумение, возможно, недовольство твоего помощника.
– О нем я позабочусь!
– Хоп! Вечером я сообщу тебе свое окончательное решение.
– Буду ждать тебя.
Акрани поднялся, кивнул полевому командиру и вышел из его кабинета. В 12.20 он вернулся к себе домой и тут же привел в рабочее состояние спутниковую станцию. Вышел во двор. Обошел дом. Никого не заметил, за ним не следили. Вернулся в комнату, набрал на трубке длинный номер.
Начальник ГУБТ ответил тут же:
– Феофанов на связи!
– Это Пуштун...
* * *
Секретная резиденция
Главного управления по борьбе с терроризмом.
Ближнее Подмосковье. Понедельник. 16 июня
Полковники Крымов и Тимохин прибыли в секретную резиденцию Управления в 9.54. Ровно в 10.00 они вошли в кабинет генерал-лейтенанта Феофанова. Сегодня здесь присутствовал и заместитель начальника главка, генерал-майор Потапов. Офицеры поздоровались. Феофанов спросил:
– Как вчера прошло мероприятие?
– По случаю рождения у майора Шепеля сына? – уточнил Крымов.
Феофанов взглянул на начальника отдела:
– Ты не выспался, Вадим Петрович?
– Почему? Выспался!
– По тому, как отвечаешь на вопрос, это незаметно. У вас в городке было запланировано какое-то другое мероприятие?
– Нет…
Ответил Тимохин:
– Все прошло нормально. Вовремя начали, вовремя закончили. На спиртное было введено ограничение, так что офицеры боевых групп с утра находятся в полном порядке.
– Даже Шепель?
Вперед выступил Крымов:
– Погоди, Саня, я сам. Дело в том, Сергей Леонидович, что мы с Шепелем вчера после вечеринки еще немного у него дома посидели. Но он тоже в порядке. А я, признаюсь, чувствую себя неважно, но это быстро пройдет.
– Понятно… Проходите, присаживайтесь!
Офицеры заняли свои привычные места за столом совещаний.
– В 10.00 должен был выйти на связь Пуштун, но передал сигнал отсрочки сеанса. Думаю, мы услышим его во время совещания, – сообщил Феофанов. – Итак! Вы должны были определиться с составом групп, которые могут быть задействованы в операции, получившей название «Афганский рейд». Полковник Крымов, слушаю вас.
Начальник отдела спецмероприятий хотел подняться, но генерал разрешил докладывать сидя.