– Оружие? – спросил Кожан.
Демьян кивнул на любовницу:
– Стволы будут у Верки. Нож возьмешь новый, купишь где-нибудь. Простой, кухонный. Верке тесак свой отдам. Все?
Кожанов пожал плечами:
– Да вроде все!
– Тогда иди! Мы с Веркой за тобой через десять минут.
Кожан поднялся, вышел через сени в сад, спустился в овраг, зашел за куст, где его не могли видеть. Достал сотовый телефон, по памяти набрал номер.
– Слушаю!
– Ачил? Кожан.
– Говори…
Понедельник, 25 августа. Дорожное кафе «Чайка». 22.45.
Первым на стоянку у кафе встал «Форд». Следом с разницей в несколько минут припарковалась белая «Нива», и тут же подошла новенькая «Тойота». Место встречи Демьян выбрал не случайно: здесь, у придорожного кафе, на ночь вставало много автомобилей, как грузовых, так и легковых. Это объяснялось наличием при кафе просторной гостиницы с весьма обширным и недорогим набором всевозможных услуг. На стоянке три машины банды не бросались в глаза. Оставив Кузнеченко в салоне, на площадку вышел Демьян с любовницей, к нему подошли Кожан и Реньков.
– Все готовы к работе? – спросил главарь.
Кожанов взглянул на Авдотьеву:
– Стволы взяла?
– Я все взяла: и стволы, и нож, и перчатки, – ответила женщина.
– Тогда мы готовы.
Демьян повернулся к Ренькову:
– Ты, Лысый?
– Да, как пионер! Гусь тоже в порядке, задачу помним.
– Тогда давайте выходите на трассу; подъезжая к деревне, свяжитесь с Кожаном.
– Без проблем, шеф! – кивнул Реньков.
– Вперед!
«Нива» ушла со стоянки.
Через пять минут Демьян проводил «Тойоту» Кожана с Метлой и в 23.01 выехал на трассу сам в «Форде», ведомом Кузнеченко. Террористическая акция началась, о чем главарь сообщил Мамедову, а тот передал Ачилу. Кавказцы в эту ночь не спали.
Реньков вызвал Кожанова:
– Только что проехали мимо «десятки». Стоит одна-одинешенька на обочине, ниже в кювете костер. Возле костра все семейство. Иду на ментов!
– Давай, и не забудь предупредить об опасности, если что.
– Не забуду.
Вскоре к «десятке» подъехала «Тойота». Остановилась, уйдя на обочину встречной полосы. По дороге Кожан проинструктировал Авдотьеву о порядке действий против семьи, обреченной на смерть, как в машине, так и на улице, исходя из сообщения Лысого. Последний перед самой остановкой «Тойоты» сбросил сигнал о том, что «Ниву» взяли в оборот инспектора ДПС. Это означало, что Кожан и Верка могли начинать работу.
Остановка внедорожника у «десятки» стала неожиданной для семьи Антоненко. Глава ее, Виктор, мужчина тридцати шести лет, встревоженно проговорил:
– Черт! Это кого еще принесло?
Супруга, Елена, всполошилась:
– Не дай бог бандиты объявились!
Виктор взял в руки помповик, заблаговременно извлеченный из багажника:
– Ничего, отобьемся, а выстрелы милиция из деревни услышит. Но, кажется, эта «Тойота» мне знакома.
Он поднялся.
Кожан, выключив фары, вышел из салона. Следом за ним покинула внедорожник и любовница Демьяна. Они прошли к обочине, и Кожан крикнул:
– Эй, командир! Ну, как ты тут?
Антоненко узнал человека, утром уже останавливавшегося на дороге и предлагавшего помощь.
– А! Это вы? А мы подумали, молодняк подкатил.
– Я же говорил, тут у нас спокойно. А мы вот с женой решили проведать вас. Я как Вере рассказал о том, что вы встали на трассе, так она чуть ли не наехала на меня, почему людей с детьми бросил. А как стемнело, сказала: поедем, посмотрим, как семья, да пригласим на ночь домой. Я ей: за ними к трем часам брат приедет, а она ни в какую.
Говоря это, Кожан с Авдотьевой спустились к месту отдыха семьи Антоненко. Кожанов представил себя и «жену», Антоненко познакомил «гостей» со своими – женой Леной и сыном Егором; указал на уснувшую в спальном мешке дочь:
– А это наша младшая, Настя.
Верка подошла к женщине:
– Может, вы все-таки с детьми к нам в дом проедете? Отдохнете в нормальных условиях, пока родственник при-едет? У нас хорошо, уютно. А мужчины здесь побудут.
Кожанов смотрел на изменившуюся до неузнаваемости Верку. Из безжалостной хищницы она преобразилась в радушную домохозяйку – такую приветливую, заботливую, жалостливую…
Елена отказалась:
– Да нет! Ждать осталось недолго, да и зачем вам мешать? Спасибо, что заехали, у нас все нормально.
Кожанов бросил взгляд на мальчика. Сын Антоненко увлеченно запекал в углях картошку, не обращая внимания на взрослых. Бандит заметил, что шнурки его кроссовок развязаны, значит, даже если и попытается, далеко не убежит. Впрочем, он при любом раскладе не убежит – пуля достанет.
Разговаривать далее было не о чем. Следовало провести быструю акцию. И когда Антоненко предложил Кожанову сигарету, тот, подав сигнал Авдотьевой, выхватил из-за ремня брюк пистолет с глушителем. То же самое сделала и Верка. Раздались два хлопка. Антоненко упали друг на друга. Их сын обернулся на шум. Кожанов, отбросивший пистолет, одним взмахом вооруженной ножом руки рассек мальчику горло. Двенадцатилетний Егор так ничего и не успел понять. Он машинально схватился за рану, из которой толчками пошла черная кровь, и, хрипя, завалился на костер, на пропекающуюся в углях картошку. Кожан бросил нож в горящие поленья, осмотрел трупы мужчины и женщины, взглянул на Авдотьеву:
– Неплохо, Верка; если б не видел сам, то подумал бы, что работал профессионал. Где научилась стрелять?
– Какая тебе разница?
Голос проститутки звучал спокойно.
Кожан указал на спальный мешок:
– Давай теперь девчонку! Да так, чтобы крови побольше.
Авдотьева подошла к крепко спящей пятилетней Насте, рывком расстегнула «молнию» мешка, полоснула клинком по горлу и начала методично наносить удары ножом по маленькому тельцу девочки. Видя, что Верка входит в раж, Кожану пришлось остановить убийцу:
– Хватит, Верка!
Но та продолжала резать уже мертвого ребенка. Тогда Кожан отбросил от трупа подельницу, выкрикнув:
– Сказал, хватит!
Верка посмотрела на Кожана горящим взглядом:
– Ты же сам сказал – побольше крови.
– Но не расчленять труп! И так превратила девку в месиво.
– Она должна была сдохнуть, я и сделала все, как надо.
– Ладно, хорош базарить. Где ствол?
– В траву бросила.