— Я же говорил, что перстень вам больше не поможет! Сидите смирно, господин Арцеулов! Это в ваших интересах…
Он вновь отвернулся. Рука капитана метнулась к перстню, но пальцы лишь ударились о твердую невидимую преграду.
«Непускающая Стена, — вспомнил Арцеулов. — Ловко…»
Перстень лежал совсем рядом, но рука напрасно скользила по твердой, словно сталь, невидимой поверхности. Капитан, стараясь двигаться как можно тише, попытался добраться до перстня сбоку, но понял, что Непускающая Стена накрывает серебряный амулет, словно колпак. Похоже, краснолицый Венцлав знал, что делает…
Между тем на минуту-другую в церкви воцарилось молчание. Венцлав стоял неподвижно, заложив руки за спину и еле заметно покачиваясь с пятки на носок. Он ждал.
— Нам не о чем вести переговоры, — наконец ответил полковник. — Каждый из нас выполняет свое задание, господин Венцлав. Могу лишь удивиться, что власть большевиков ставит своей целью срыв важнейшего научного эксперимента. Боюсь, что слухи о вашем варварстве близки к истине. Что касаемо прочего, то мы намерены защищаться. Впрочем, я согласен отпустить господина Косухина, если, конечно, он сам захочет…
— Не-а, — перебил его Степа. — Я останусь…
— Боитесь за брата? — Венцлав, резко повернувшись на каблуках, пристально поглядел на Косухина. — Так поговорите с ним, Степан Иванович!
— О чем? — Степе было страшно, но он взглянул на спокойное лицо брата и набрался смелости. — О генерале Ирмане, чердынь-калуга?! Или о собачках ваших?
— Товарищ Косухин, — в голосе Венцлава, внешне равнодушном, мелькнуло что-то, похожее на тревогу. — Не забудьте, что существует понятие «измена». Я понимаю, что вы беспокоитесь за брата, но его жизнь зависит от вас. Может, вас не стоило вообще посылать на это задание, но настоящую фамилию господина Лебедева мы узнали только после вашего отбытия…
«А ведь он прикончит парня!» — вдруг отчетливо понял Арцеулов, и ему почему-то стало жаль Степу. Может, дело было не в самом Косухине, а в том человеке — да и человеке ли? — который требовал его выдачи. Ростислав взглянул на недоступный перстень и еле удержался от удивленного возгласа — серебро светилось. В затоплявших церковь сумерках свет казался ярким и очень резким, но его лучи бессильно отражались от невидимой преграды, создавая внутри нее светящуюся сферу. Ростислав протянул руку — Непускающая Стена, казалось, потеплела, но по-прежнему была неприступна.
— Итак, Степан Иванович? — поторопил Венцлав. — Я жду.
— Я остаюсь, — Степа отвернулся.
— Как хотите, — пожал плечами краснолицый. — В этом случае я в силу своих полномочий объявляю вас вне закона…
Внезапно он махнул в воздухе рукой, и полковник почувствовал, что его сковала неведомая сила, мешающая двинуть даже кончиком пальца. Венцлав усмехнулся тонкими ярко-красными губами. В следующую секунду у него в руке оказался револьвер. Ствол целил прямо в голову Степы.
«Падай, краснопузый!» — хотелось крикнуть Арцеулову, но голос застревал в горле, все тело охватила страшная слабость, а в виски вновь ударила боль.
— Господин Венцлав! — крикнул Лебедев, но палец краснолицего уже лежал на спусковом крючке.
— Убирайтесь в ад, Косухин! — процедил он, и щека его еле заметно дернулась.
Ударил выстрел, затем другой. Но стрелял не Венцлав. Он-то как раз и не успел выстрелить — пули пробили его кисть, и револьвер вывалился из разом повисшей руки. В ту же секунду Арцеулов почувствовал, как исчезли слабость и боль, а серебристое сияние, до этого запертое в тесной сфере, вырвалось на волю. Капитан схватил перстень и метнул его в краснолицего.
Удар пришелся по груди. Перстень, легко отскочив, упал на пол, и Арцеулову на миг показалось, что ничего так и не случилось. Но внезапно Венцлав зашатался, из горла вырвался хрип, а затем по серому сукну шинели проступили темные пятна. Запахло паленым. Венцлав дергался, пытаясь сбить левой рукой охватившее его пламя, но огонь разгорался, шинель пылала. Вспыхнул высокий суконный шлем, и через несколько секунд огонь охватил все его тело.
— О Господи! — прошептала Берг. Все остальные молчали, завороженно глядя на жуткое зрелище.
Кожа начала чернеть и отваливаться кусками. Венцлав по-прежнему стоял, но теперь обе руки висели неподвижно, затем тело зашаталось и с глухим неживым стуком рухнуло на пол. Внезапно огонь стих, все окуталось густым клубящимся дымом, который стал постепенно сгущаться, а затем потянулся к раскрытой двери. Через несколько секунд все было кончено — клочья тумана уползали в вечерние сумерки, а на полу остался лишь еле заметный след гари.
— Аминь, — хрипло проговорил Арцеулов, бросаясь к двери и закрывая засов. Степа шумно вздохнул и передернул затвор карабина.
— Господа, а кто стрелял-то? — вдруг сообразил Ростислав, удивленно оглядываясь.
— Семен Аскольдович, — ответила Берг, и в ее голосе мелькнуло удивление.
— Совершенно неинтеллектуальное занятие, — Богораз, брезгливо поглядев на револьвер, небрежно сунул его в карман полушубка. — Если бы этот монстр не целился в господина Косухина…
— Спасибо, Семен! — откликнулся Степа. — Выходит, выручил…
— Оставьте, господин Косухин, — скривился студент, поправляя сползавшие на нос очки. — С такого расстояния не попасть в запястье…
— Вы прекрасно стреляете, господин Богораз, — возразил полковник. — Но почему вы стреляли в руку?
Семен Аскольдович пожал плечами:
— Покойный Казим-бек пытался стрелять в сердце, насколько вы помните — безрезультатно. Я решил попробовать перебить кость. Ведь кем бы ни был этот монстр — он не призрак, значит, кости его скелета состоят из такого же кальция, как и у нас, грешных. Впрочем, в научном отношении куда любопытнее его реакция на ваш перстень, господин Арцеулов…
— Обсудим потом, господа, — вмешался Лебедев. — При всей невероятности происходящего надо все-таки подумать о дальнейшем.
— Коля, погляди, — перебил его Косухин, кивая на окно. — Только осторожно, не подставляйся…
Полковник, подойдя ближе, выглянул наружу. Через минуту он покачал головой и медленно отошел назад.
Там, где только что темнела окружавшая церковь собачья свора, теперь стояла ровная цепь бойцов в высоких суконных шлемах.
— Вот, значит, что это за собаки! — негромко проговорил Арцеулов. — Теперь понятно, кто стрелял в господина Семирадского… Эх, гранат нет…
— Ваш перстень, Ростислав Александрович, — напомнила Берг. — Положите его у дверей.
Арцеулов тут же последовал этому совету, но затем огляделся и с сомнением покачал головой:
— Окна… Право, не знаю, господа. Остается по примеру господина Богораза сокрушать им кости…